Он известен своей прозой, но вдруг написал документальную книгу с описанием промышленного производства мяса. По словам автора, он не ученый и не философ – «Поедание животных» он написал как едок.
«В лесах центральной Европы она ела, чтобы выжить, при каждой возможности. В Америке, спустя 50 лет, мы ели все, что пожелаем. Кухонные шкафы были полны еды, купленной по прихоти, гурманской едой по завышенной цене, ненужной нам едой. Когда истекал срок годности - мы выбрасывали еду, не нюхая. Еда не требовала забот.
Моя бабушка обеспечила нам эту жизнь. Но сама она так и не могла стряхнуть с себя то отчаяние. Для нее еда не была едой. Еда была ужасом, достоинством, благодарностью, мстительностью, радостностью, унижением, религией, историей и, конечно, любовью. Как будто те плоды, которые она давала нам, были сорваны с веток нашего сломанного семейного древа», - вот отрывок из книги.
Radio Netherlands: Эта книга – в большой степени о семье и еде. Собственно, идея написать книгу родилась вместе с его сыном, первым ребенком.
Фоер: Я хотел бы воспитывать его со всей возможной последовательностью. Той, которая требует как можно меньше намеренного незнания, намеренного забывания и как можно меньше лицемерия. Я знал, как знает большинство людей: мясо вызывает много серьезных вопросов. И я хотел определить, что я действительно думаю обо всем этом и воспитать своего сына в соответствии с этим.
Radio Netherlands: Вас знают, как автора прозы, а в этом жанре в ходу присказка «Не позволяйте фактам портить хорошую историю». Но книга «Поедание животных» наполнена именно фактами. Как вы отбирали информацию для книги?
Фоер: С большой осторожностью. Я использовал самые заниженные цифры, чаще всего полученные от самой мясной индустрии. Если бы я выбирал менее консервативные цифры, то моя книга могла бы стать намного более сильной по воздействию. Но я не хотел, чтобы даже самый предубежденный читатель в мире сомневался в том, что я упоминаю точные факты, касающиеся мясной промышленности.
Radio Netherlands: Кроме того, вы провели некоторое время, наблюдая за процессом производства мясных продуктов собственными глазами. В книге вы пишете о том, как пролезали на территорию мясокомбинатов через колючую проволоку по ночам. Это было непросто?
Фоер: Очень сложно! И я не хотел этого делать, ничего забавного в этом не было, это было страшно. Это еще одна правда о мясной промышленности: вокруг нее большое облако секретности. У вас нет шанса побеседовать с членом правления одной из корпораций. Может быть , вам повезет поговорить с каким-нибудь твердолобым сотрудником отдела связей с общественностью, но вам никогда не встретиться с кем-то, кто что-либо знает. Если вы пожелаете получить информацию – вы обнаружите, что это практически невозможно. И это вообще-то шокирует! Вы хотите просто посмотреть на то место, откуда происходит ваша еда – и вам не позволят этого. Это должно вызывать, по меньшей мере, подозрения. А меня это просто разозлило.
Radio Netherlands: И что же они прятали?
Фоер: Они прячут систематическую жестокость. То, как повсеместно обращаются с этими несчастными животными, сочли бы противозаконным (если бы они были кошками или собаками). Воздействие мясной индустрии на окружающую среду просто шокирующее. Корпорации скрывают правду об условиях, в которых ежедневно работают люди. Это мрачная картина, с какой стороны ни посмотреть.
Во всей этой системе нет ничего хорошего. Когда я писал эту книгу, по примерным подсчетам, на животноводство приходилось 18% выбросов газов, вызывающих парниковый эффект. Ко дню публикации книги эти данные как раз были пересмотрены: теперь считается, что это 51%. Что означает, что эта отрасль несет бОльшую ответственность за глобальное потепление, чем все остальные сферы, вместе взятые. ООН же заявляет, что массовое животноводство идет вторым или третьим пунктом в списке причин всех существенных экологических проблем на планете.
Но так же не должно быть! Не всегда дела на планете обстояли таким образом, мы полностью извратили природу промышленным животноводством.
Я побывал на свинофермах и видел эти озера отходов вокруг них. Это, по сути, бассейны размером с олимпийские, полные дерьма. Я видел это и все говорят, что это неправильно, такого не должно быть. Это настолько токсично, что если вдруг человек попадет туда – он умрет мгновенно. И, конечно, содержимое этих озер не удерживается, переливается, попадает в систему водоснабжения. Поэтому животноводство – первая причина загрязнения воды.
А недавний случай, эпидемия кишечной палочки? Дети умирали, поев гамбургеров. Я бы никогда не дал своему ребенку гамбургер, никогда – если есть даже ничтожный шанс, что там может присутствовать какой-то патоген.
Я знаю многих вегетарианцев, которые не переживают за животных. Им безразлично, что происходит с животными на фермах. Но они никогда не прикоснутся к мясу из-за его воздействия на окружающую среду или на здоровье человека.
Я и сам не из тех, кто жаждет обниматься с курицами, свиньями или коровами. Но я и не ненавижу их. И вот об этом и речь. Мы не говорим о необходимости любить животных, мы говорим, что не нужно их ненавидеть. И не вести себя так, как будто мы их ненавидим.
Radio Netherlands: Мы любим думать, что живем в более-менее цивилизованном обществе, и вроде наше правительство придумывает какие-то законы, чтобы не допустить ненужных мучений животных. Из ваших слов получается, что за соблюдением этих законов никто не следит?
Фоер: Во-первых, за этим крайне трудно проследить. Даже при наилучших намерениях со стороны проверяющих, такое огромное количество животных забивается с такой огромной скоростью! Часто у инспектора есть буквально две секунды, чтобы проверить внутренности и внешний вид животного, чтобы сделать вывод о том, как прошел забой, который часто происходит в другой части помещения. И во-вторых, проблема в том, что эффективные проверки – не в их интересах. Потому что обращение с животным как с животным, а не как с объектом будущей еды, стоило бы дороже. Это замедлило бы процесс и сделало бы мясо более дорогим.
Radio Netherlands: Фоер стал вегетарианцем около четырех лет назад. Очевидно, что семейная история давила тяжелым весом на его окончательное решение.
Фоер: Мне потребовалось 20 лет, чтобы стать вегетарианцем. Все эти 20 лет я много что знал, я не отворачивался от правды. В мире много хорошо информированных, умных и образованных людей, которые продолжают есть мясо, прекрасно зная, как и откуда оно берется. Да, оно насыщает нас и приятно на вкус. Но многие вещи приятны, а мы постоянно отказываемся от них, мы вполне к этому способны.
Мясо – это еще и куриный суп, который вам давали в детстве при простуде, это бабушкины котлеты, отцовские гамбургеры во дворе солнечным днем, мамина рыба с гриля – это воспоминания нашей жизни. Мясо – это что угодно, у каждого оно свое. Еда лучше всего остального вызывает воспоминания, я действительно в это верю. И эти воспоминания важны нам, нельзя насмехаться над ними, нельзя их недооценивать, мы должны их учитывать. Однако, мы должны спросить себя: ценность этих воспоминаний не имеет пределов или, может быть, есть более важные вещи? И, во-вторых, можно ли их заменить?
Вы понимаете, если я не буду есть бабушкину курицу с морковкой, значит ли это, что пропадет средство передачи ее любви или что это средство просто видоизменится? Radio Netherlands: Это ее то самое коронное блюдо? Фоер: Да, курица с морковкой, я ел его бессчетное количество раз. Каждый раз, когда мы шли к бабушке, мы его ожидали. Вот бабушка с курицей: мы съедали все и говорили, что она самый лучший кулинар в мире. А потом я перестал это есть. И подумал: что же теперь? Морковка с морковкой? Но она нашла другие рецепты. И это лучшее свидетельство любви. Теперь она кормит нас другими блюдами, потому что мы изменились, и она изменилась в ответ. И в этой готовке теперь больше намерения, еда теперь значит большее.
К сожалению, эта книга все еще не переведена на русский язык, поэтому мы предлагаем вам прочесть ее на английском.
За перевод радиобеседы большая благодарность жж-юзеру duffing