Марина Ахмедова: «Мне казалось, что на войне лучше работать в длинных платьях»

Известный писатель, военный корреспондент и просто красивая женщина Марина Ахмедова рассказала Vegetarian о своей практике вегетарианства, опыте защиты животных во время войны на Донбассе, и о том, в чем состоит секрет женской привлекательности.

Марина, я читаю вашу страницу в фейсбуке, и знаю, что вы не едите мясо. Расскажите, как это произошло?

В раннем детстве я увидела, как зарезали барана, и мне было его очень жалко. После этого я перестала есть мясо и не ела его никогда. Также я не ем птицу. Очень, очень редко ем рыбу и морепродукты. Я не страдаю и не считаю, что я себя чего-то лишила. Для меня съесть мясо – это как съесть кусок деревяшки. Мясо не входит в варианты еды, существующие в моей голове. Я никогда не завидую людям, которые едят мясо. И не осуждаю – я никак к этому не отношусь. Я сделала свой выбор давно и считаю его правильным. Надеюсь, что когда-нибудь человечество придет к тому, что не будет есть мясо вообще.

Как родители отнеслись к тому, что вы отказались от мяса? Сколько вам тогда было лет?

Мне было меньше десяти. Родители не поняли меня, и папа какое-то время даже пытался уговаривать. Потом они думали, что если они приготовят что-то вкусное, то я передумаю и снова стану есть мясо. Но я как решила, так и сделала. Мясо с тех пор я не ела.

Потом прошло еще какое-то время, и мама уже начала готовить еду с учетом моих потребностей. А сейчас для них уже в порядке вещей, что я не ем мясо, и это воспринимается так, будто так и было всегда. Мои родители живут в деревне, у них козы и куры. Мне постоянно привозят свежие молочные продукты. Козы, которые живут у моих родителей, никогда не видели, как их сородичи погибают от ножа. Я попросила родителей не резать наших коз. Впрочем, они этим никогда и не занимались. Наши козы счастливые. Когда рождаются козлята, я прошу родителей выяснять, кому они будут их отдавать, чтобы быть уверенными, что те попадут в добрые руки.

Как вы понимаете здоровый образ жизни?

Я стараюсь есть продукты, не готовя их до состояния, когда из них уйдет вся польза. Люблю салат, зелень, авокадо. Все без приправ. Я не люблю сложные блюда. Считаю, что все простое и только с грядки всегда полезнее. Делаю каждый день зарядку и занимаюсь с гантелями. Мне, правда, это не сильно помогает, я, например, от этого не худею, но я все равно стараюсь делать это каждый день. 

Марина, судя по всему, вы эмоционально очень восприимчивый человек, глубоко чувствующий страдание живых существ. В то же время, ваша профессиональная деятельность в последнее время связана с военным конфликтом на Донбассе, где вы постоянно сталкиваетесь со страданием человеческим, страданием животных, а также со смертью. Как вы себя эмоционально уравновешиваете?

Я думаю, что это хорошо, когда в «горячих» точках работают эмоционально восприимчивые люди. Это значит, что человека будет задевать все, что он видит, что происходит, и он будет стараться не только выполнить редакционное задание и уехать, а еще как-то помочь. Для меня сострадание – это не жалобный текст, в котором я расскажу, какие все бедненькие. Я сразу начинаю искать возможности помочь. И когда я как-то вкладываюсь в ситуацию, чаще всего помочь получается. На Донбассе живут люди очень бедные, и для них что-то, ставшее вдруг необходимым для спасения жизни или облечения ситуации, кажется несбыточным и недостижимым. Например, человеку снарядом оторвало ноги, и нужно всего лишь три тысячи долларов на самые дешевые протезы, но он плачет целыми днями, понимая, что у него никогда в жизни не будет протезов. Что он на всю жизнь останется беспомощным обрубком, и никто ему не поможет. Потому что он не зарабатывал, даже будучи здоровым, таких денег. Для меня эта сумма не выглядит такой большой, и не потому, что я могу так просто достать ее из кармана. Я живу в Москве, и там эта сумма выглядит вполне подъемной для того, чтобы потратить ее на протезы. И вот в тот момент, когда я начинаю действовать, писать, собирать деньги и передаю их человеку, я перестаю сострадать – я ему уже помогла, у него уже есть то, что ему было необходимо.

Как вы жили, когда были в командировках в Донбассе? Получалось ли поддерживать здоровье в таких стрессовых условиях?

Когда я работала в Донецке, я тоже старалась вести здоровый образ жизни. Я жила в хорошей гостинице, как и все журналисты, свой день начинала со стакана свежего апельсинового сока в гостиничном ресторане. Возвращаясь из опасной зоны, я шла к массажисту, чтобы снять нервное напряжение в мышцах. Обедала и ужинала в ресторане, в котором можно было купить дефицитные для города продукты. Я жила, как обычно.

Расскажите, как вы помогали животным в то время?

Всегда жаль голодных животных, живущих под обстрелами. Животные напуганы, они не понимают, что происходит, в отличие от людей, которые делают войну. Ведь не животные начинают войны, а люди.

Собаки и кошки не могли укрыться от обстрелов в подвалах. Люди прятались в бомбоубежищах, но собак туда не пускали. Многие животные были брошены своими хозяевами. Они, породистые и красивые, сидели на улицах, под мостами, на перекрестке, в своих опустевших дворах, и ждали, когда вернется хозяин. Конечно, я старалась сделать для них что-нибудь, покормить, погладить, сфотографировать и предложить кому-то взять животное себе. В начале войны во время серьезных обстрелов, когда люди убегали в бомбоубежище в том, что на них было, они не отвязывали своих животных. И делали они это не потому, что плохие, а потому, что очень страшно и тяжело заставить тело как-то двигаться в такие моменты. И животное переживало обстрел на поверхности, если оставалось в живых. Я отвязала нескольких животных, помогла им, насилуя свой организм, потому что когда стреляют, хочется просто бежать. И я постоянно выслушивала упреки в том, что я животных спасаю, а людям не помогаю. Только  такие слова произносят те, кто вообще никому никогда не помогает. Им кажется, если я помогаю животным, то я не помогаю людям. Но это не так. На самом деле, людям я помогала гораздо больше. И всегда найдется немало тех, кто захочет помочь людям и пропиариться на своей благотворительности. Я с такими знакома. Тут речь и о российских политиках и общественных деятелях. Они способны приехать, привезти помощь, везде сфотографироваться, но животным не помогут никогда. У них клише в голове – чтобы быть хорошим, надо съездить в детдом и дать гречки старикам. Поэтому я всегда помогаю животным. Мне их жалко. Кто-то ведь должен им помочь.

На фотографиях в социальных сетях я вижу, что вы предпочитаете длинные платья. Это какое-то осмысленное решение?

Я носила длинные платья, когда работала на войне. Мне казалось, что на войне лучше работать в них. Когда идентификация – мужчина или женщина – происходит в секунды, длинное платье дает больше возможностей быстро идентифицировать меня как женщину и, может быть, не стрелять. На блок-постах, которых было бесчисленное множество, как на территории ЛНР и ДНР, так и на территории Украины, женщину в красивом длинном платье обидеть сложнее, чем женщину в джинсах, которая выглядит по-мужски. Ко мне всегда очень хорошо относились, когда я выходила из машины в длинном платье, с длинными распущенными волосами. Это была часть игры. Я выходила и видела, как светлели лица, потому что даже на войне приятно видеть что-то красивое. Но было несколько случаев, когда надо было выползать из зоны обстрела на коленках, и делать это в длинном платье было не очень удобно, как и бегать в нем. До войны я ходила в джинсах, и сейчас предпочитаю джинсы и платья, но уже не длинные.

Считается, что длинные платья придают женственность. Вы согласны с этим?

Мне кажется, что чувство женственности и уверенности в себе дает точно не длина платья, а кое-что другое. Внутренне состояние, вера в себя, позитивная энергия, выражение глаз. Я никогда не думала, что доведенная до стандартов внешность, накаченное в нужных местах худое тело, одетое в облегающую одежду или в длинное платье, станет гарантом женской привлекательности. Это все привлекает мужчин, находящихся не на высоком уровне духовного и интеллектуального развития. Факт. Женщине для того, чтобы быть привлекательной, безусловно, необходимо следить за собой. Но если у женщины есть интеллект, именно он для достойного мужчины станет наиболее привлекательным, а интеллект – он в глазах. Красота в интеллекте. Интеллект и доброта, при условии, что женщина следит за собой, – два главных условия красоты и привлекательности.

Обычно люди, отказываясь от мяса, в последующем отказываются от изделий из меха. Я вижу, у вас искусственная шубка. Вам тепло в ней?

Носить мех – это для меня узость мышления, примитивность. Известно, что норку сейчас разводят в промышленных масштабах, и на планете происходит буквально геноцид норки. А женщины даже не интересуются, каким образом было убито животное. Я изучила тему норковых шуб, и узнала, что шкурку снимают с живой норки. И я не понимаю, как можно не задавать себе таких вопросов и не задумываться о том, почему норка вдруг стала такой дешевой. И насколько женщине нужно быть неуверенной в себе для того, чтобы считать: надев норку, она наглядно демонстрирует окружающим какой-то уровень своей успешности. Особенно смешно с такими претензиями норки смотрятся в метро. Я всегда думала, что все же лучше попробовать блеснуть своими достижениями, а красиво одеться можно и без меха. Все это происходит потому, что у нас в стране так относятся и к красоте, и к молодости. Женщина получила через глянцевые журналы и мужское мнение установки – если она не надела норку, то она не выглядит успешной красавицей, у которой есть обеспеченный мужчина, способный ей эту норку купить. Поэтому я купила искусственную шубку. Она стоит не дешево и мне в ней тепло. Я была в ней в Красноярске недавно и не замерзла.

Что вы делаете для того, чтобы большинство жителей мира стали вегетарианцами?

Наверное, я плохой вегетарианец. Я не воинствующая, и считаю, что могу убеждать людей не какими-то акциями протеста или бросаясь на человека, который передо мной ест мясную котлету, а убеждать, просто рассказывая поучительные истории о добре. Я – писатель, все равно что сказочник. Я рассказываю истории про людей, и так помогаю другим через чужой опыт, внутренний мир, через способность в моем тексте заглянуть в душу другого, меняться к лучшему и подходить к более бережному отношению к другим людям и к животными. А люди – очень хрупкие. Животные – все чувствуют. Я рассказываю об этом. И то, что я делаю, работая со словом, вызывающим эмоции и глубоко проникающим в мозг, душу и сердце читающего, гораздо полезнее, чем наскоки на окружающий с агрессивной аргументацией.

 

На фото: стиль и мейк-ап Евгении Малковой