Для меня вегетарианство – это больше, чем система питания. Это образ жизни. То, что со стороны кажется простым ограничением, на самом деле является сильным внутренним переживанием. И дело здесь вовсе не в еде.
Моё детство прошло в маленькой сельской местности. В представлении многих деревенская жизнь виделась тогда чем-то экзотическим: каменные печи, глиняная посуда, колоритные бабушки в цветастых платках, смешно окающие или акающие. Но из всех атрибутов типичной провинциальной жизни нашу семью коснулся, пожалуй, только один – собственное хозяйство.
Мои родители работают учителями, но грубый ручной труд они любят и уважают с детства. Настоящим семейным ритуалом всегда был сбор урожая, полив огорода и уход за маленьким подворьем. Я была слабым и неуклюжим ребёнком, страстно влюблённым в книги, поэтому мне доверяли немногое: прополоть грядки, утром собрать яйца, а вечером – встретить корову из общего стада и сопроводить до дома. Чего скрывать, этот скромный список дел не всегда мне удавалось выполнить. И любви к такому укладу я совсем не чувствовала. Правда, кое-что в этом мне очень нравилось – общаться с животными. Кормить их, говорить приятные ласковые слова и беседовать о чём-то философском: в детстве это не считается странным (по правде сказать, многие сельские жители такую привычку сохраняют в течение всей жизни).
Коровы, свиньи и даже куры, несмотря на их неважную репутацию, мне казались созданиями очень умными, глубокими и внимательными, не говоря уже о собаках. Особенные эмоции приносило общение со зверёнышами – милые поросячьи мордашки с хитрыми глазками покоряли даже папу, обычно скупого на сантименты. Он нередко приносил эти розовые комочки к нам в дом и они с визгом носились по коридорам. Мы с сестрой были в восторге, только мама почему-то не радовалась таким визитам. Папа звал малышей «зюзи», а больших солидных свиней более почтительно – «Зинками».
Одного я тогда не могла понять. И не понимаю до сих пор. Как можно было лишать эти существа жизни? Ещё ужаснее, что делалось это не для того, чтобы облегчить страдания больного или слишком старого животного – нет, в самом расцвете сил их, всё понимающих, цепенеющих от ужаса, жестоко убивали, попросту перерезали огромным ножом горло или рубили голову топором. И всё лишь для того, чтобы приготовить дежурные щи или котлеты, или просто на забаву устроить шашлыки в честь чьего-то дня рождения.
Не передать словами, как я ненавидела те дни, когда происходили эти расправы. Для меня это было чем-то сравни маленькой катастрофы. Я часами мучительно ждала, когда раздастся первый душещипательный визг (в тот момент, когда животное понимало, что его ждёт). Я забиралась под одеяло, затыкала уши, и долго-долго сидела в своём укрытии, глотая слёзы. Часто меня посещала мысль, что можно спасти очередную «Зинку» или «Дона Педро» (да, курам мы давали имена из популярных тогда аргентинских сериалов). Например, встать раньше всех и выпустить их из загона. Но огорчать родителей не хотелось, а, если честно, просто было страшно. Поэтому приходилось отсиживаться под одеялом, а потом неделями обходить те места, где осталась следы засохшей крови и всё ещё пахло смертью.
Стоит ли говорить, как я относилась к мясу. За каждым куском фарша или шматком сала мне виделась боль и несправедливость. Родители заставляли есть всё это, говорили, что без мяса невозможно быть здоровым, да и вообще как-то существовать. Долгое время им удавалось заглушить не только свою, но и мою совесть.
Четыре года назад я переехала в Москву. Началась новая самостоятельная жизнь. Без присмотра и тотального контроля. И я полностью отказалась от мяса. Совесть больше не могла спать, и сейчас я рада, что честна сама с собой. Конечно, мой отказ – капля в море, но понимание того, что лично я непричастна к жестоким бессмысленным убийствам, очень важно. Я не насаждаю свою философию и уже спокойно реагирую на подколы родственников и знакомых, но в беседе с думающим человеком не боюсь открыть свои мотивы и рассказать, что мне даёт этот выбор. Да, я ношу обувь из кожи и пью таблетки, где, наверняка, содержатся какие-то ингредиенты из мяса или костей животных. Но дело здесь в банальной необходимости. Заменить это чем-то аналогичным – это тот уровень, который мне пока недоступен. А вот мясо, сыр и творог с сычугом, сладости с желатином, безусловно, шубы и кожаная одежда – то, от чего я осознанно отказываюсь без урона для здоровья и собственного комфорта.
Возможно, эта история покажется вам слишком жестокой. А, может быть, наоборот, наивной. Но я не стала бы вешать на неё ярлыки, обобщать, оспаривать или проводить параллели. У каждого из нас свой жизненный опыт и своё мироощущение, через которое этот опыт проходит, заставляя нас меняться. Я не виню своих родителей, миллионы людей живут также, а многие видят намного больше жестокости в своей жизни. Я знаю, что папа в детстве тоже остро реагировал на убийства животных – он убегал в лес на время убоя или прятался в овраге возле дома. Почему люди идут на такие сделки с совестью? У каждого своя причина. Я думаю, многие, особенно люди старшего возраста, охвачены стереотипами и не знают, как можно иначе. «Не ешь мясо – значит будешь болеть» – это убеждение засело в головы так прочно, что никакими научными фактами его оттуда не вытянешь.
Кстати, сейчас мои родители больше не держат свиней, а мясо покупают на рынке. У них есть коровы, и мама с удовольствием колдует над домашним творогом, маслом и сыром, но относятся они к своим «Дочкам», «Зорькам» и «Ночкам» с заботой и юмором, и да, они с ними всё ещё разговаривают. Больше в нашем скромном хозяйстве не совершается убийств, если не считать того, что мороз сделал в этом году со всеми яблонями. Не знаю, повлияла ли моя партизанская пропаганда или родители позволили и себе наконец стать честнее в отношении с животными, хотя бы в той мере, которая им доступна.
Такая история. Я никого ни к чему не призываю, просто хочу немного разбудить вашу осознанность. Каждое наше действие и каждый выбор отзываются в этом мире, иногда чьей-то болью и даже смертью.
Катерина Ефремова