Здравствуйте! Меня зовут Николай Литвинов. Мне 40 лет, и с 18 лет я вегетарианец. Точнее, я был почти вегетарианцем, но об этом — чуть позже.
Я был очень послушным ребёнком. И очень болезненным. Полагаю, первое — следствие второго. Уже в первые месяцы моей жизни участковый педиатр пророчил мою скорую кончину, но оказался неправ. В возрасте семи лет у меня обнаружили онкологическое заболевание. Мне провели химиотерапию и лучевую терапию. Особо к спорту я никогда не тянулся, а тут ещё получил запрет на физнагрузку и, соответственно, пожизненное освобождение от физкультуры, что пошло не на пользу здоровью. Это сейчас я понимаю, что мне необходимо было начать бегать по утрам, а не притворяться овощем, но в то время я был послушным ребёнком.
Все школьные годы у меня были простудные заболевания с высокой температурой и бредом, постоянные головные боли и другие недомогания. Правда, учился я хорошо, особо интересовался биологией и химией, впечатлялся стройностью природы.
В возрасте семнадцати лет — рецидив онкологического заболевания. Опять назначили химиотерапию, после чего был консилиум из шести профессоров, которые не смогли прийти к единому мнению о дальнейшей терапии, но решили, что селезёнку мне надо удалить. Помню, мама, поговорив с врачами, вышла заплаканная, изложила мне разговор и сказала, что я — взрослый, мне решать.
И я решил. Шесть профессоров не уверены, что нужно делать, но собираются меня порезать? Игра зашла слишком далеко, и пора уже заняться здоровьем самому. У меня в голове вспыхнула мысль: «Мой организм совершенен. Пока он цел, он может сам справиться с болезнью, надо лишь дать ему возможность». Я очень хорошо помню, с каким ощущением опаски и энтузиазма ехал домой.
Незадолго до этого я пережил внетелесный опыт, после которого понял... Я лежал и смотрел на муху, березультатно бьющуюся в стекло. И понял, что я так же бьюсь о стекло, следуя авторитетным указаниям.
А ещё я вспомнил, как читал в газете «Труд» письмо от читательницы. Она писала, что у её сына псориаз, и мне кажется, я дословно помню фразу: «Как поест мяса, смотреть на него не могу, как мучается». Я долго «медитировал» над этой фразой, читал её слева направо, справа налево, снизу вверх, мне казалось, что я чего-то не понимаю. Почему человек, зная причины своих страданий, делает это? А какова причина моих страданий? Очевидно, я что-то делаю не так. Что я должен изменить в своей жизни?
Я начал вникать в тему самооздоровления, но в то время было ещё не много литературы на эту тему. Поэтому некоторую литературу принесли знакомые, в т.ч. это были копии, снятые с копий книг (да, копии с копий). Начал я, кажется, с Поля Брэгга и Майи Гогулан, но после было множество других авторов. В течение последующих нескольких лет я много времени провёл, сидя с книгой в позе лотоса.
Я взялся регулярно голодать, увеличил долю овощей и фруктов в рационе, выполнял специальную гимнастику, занялся цигун и медитацией. Несколько позже вник в теорию раздельного питания и аюрведу, решил проверить на себе и увидел, что всё это работает. Попробовав ограничить рацион на время Великого поста, я увидел, что на моём состоянии это сказывается положительно, и решил продолжить эксперимент. Надо понимать, что такой горы информации о вегетарианстве, как сейчас, в 1994 году не было, а окружающие смотрели на меня, как на умалишённого. Люди не спрашивали, как сейчас, где я беру белок; они только фанатично пытались меня убедить, что я скоро умру от нехватки... ну чего-нибудь, они сами не очень понимали, от чего именно. В боях с фанатизмом знание побеждало.
Интересный момент: я сильно отставал в росте от сверстников, но в первый год вегетарианства вырос на 10 см.
Онкологи продолжали настаивать на продолжении лечения, игнорируя положительные изменения. В результате я начал игнорировать онкологов. Через несколько лет с меня сняли инвалидность с детства, что было косвенным признанием выздоровления.
Прийдя к вегетарианству через «биологию», я вскоре почувствовал изменения в мироощущении, пришло этическое понимание вегетарианства. Тогда же начались духовные поиски. Переход к вегетарианству походил на постепенное выздоровление от продолжительной болезни. В течение полугода я отказался от мяса теплокровных, оставив, впрочем, в своём рационе рыбу. Тогда у меня произошёл перелом мировоззрения. Я ощутил, будто ранее у меня было перманентное психическое помешательство: мне было отвратительно убийство животных, но при этом я употреблял в пищу результат этого убийства. Одно только это помешательство может вызывать тяжёлые болезни, не говоря уж о биохимическом влиянии мяса на организм человека.
Главным критерием с того времени для меня стало ненасилие. Однако во всём должен быть баланс, и насилие над собой — это тоже насилие, и иногда приходится выбирать. Многие ли дают комару напиться крови и отпускают восвояси?
Я узнал, что без мяса жить можно, и даже что так жить лучше, поэтому позволил себе размышлять дальше. Растить домашнее животное, брать за него ответственность, вызывать у него доверие к себе, а затем убить — это гадко и подло. Я понимал, что не могу себе это позволить. Следовательно, без острой необходимости я не должен этого делать (или оплачивать это), это против Закона, ведь иначе я совершу двойное насилие: над другим существом и над собой. При этом насилие над собой — не менее серьёзное преступление.
Таким образом, по убеждениям я, скорее, стал пескетарианцем. Занимаясь медитациями и энергетическими практиками, я научился обращаться к внутренним ощущениям. Зачастую я приходил на кухню и выбирал еду, посмотрев и обнюхав всё, что есть. Иногда я чувствовал, что моему организму необходима рыба. Впрочем, довольно скоро установился график: организм заявлял о потребности в рыбе ровно четыре раза в год. Я этого не скрывал, но обычно называл себя вегетарианцем, не вдаваясь в детали, что вегетарианец я на 99,9%. С диетологической точки зрения это ничто. У меня было ощущение, что эти редкие отступления вводят какую-то коррекцию, как бы возвращают меня на положенную мне орбиту.
Так прошло десять лет. Я продолжал заниматься цигун, развивать способности в биоэнергетике. В какой-то момент я неожиданно осознал, что моё тело больше не нуждается в убойной пище, теперь я на другой орбите, и невегетарианская пища будет сбивать меня с нынешней орбиты. В общем-то, произошло по Ошо: не стоит совершать над собой насилия и от чего-то отказываться, нужно прийти к тому, чтобы это перестало быть нужным.
Здесь стоит упомянуть, что всё это я делал сам для себя. Я позволял окружающим быть самими собой и не лез в их тарелку. Кому было интересно, те спрашивали, и тогда уже я вёл длинные беседы. Помню, однажды коллега в командировке спросил, почему я стал вегетарианцем. Я ответил, что, если ему действительно интересно, то надо быть готовым хотя бы к получасовой беседе. Он мой ответ воспринял скептически, но разошлись мы через полтора часа. Было множество других случаев с друзьями или случайными попутчиками. Главное — не инициировать этих разговоров, иначе ты будешь агрессором и получишь отпор.
Лечащие врачи-онкологи говорили ещё при первом лечении, что если ремиссия (отсутствие проявления болезни) продлится более 10 лет, меня можно считать излечившимся. Рецидив случился как раз через 10 лет. Ещё через десять лет я, честно говоря, немного опасался, но более рецидива не было. На данный момент прошло более 20 лет. Так что на этом закончилась история онкологии, но бывают и иные трудноизлечимые заболевания, и они беспокоят большее количество людей, как мне кажется.
Я расслабился. Прекратил регулярные голодания и стал менее внимателен к своему рациону. Нет, от вегетарианства я не отступал, но не любая вегетарианская диета хороша, и это надо понимать, если рассматривать вегетарианство как диету для здоровья.
В 37 лет, осенью 2013-го, я обладал букетом хронических заболеваний, среди которых — хронический тонзиллит и простатит, которые очень сильно отравляли жизнь, и многократные попытки лечения которых были безуспешны.
Не буду расписывать мытарства той осени, это целый детектив. Скажу лишь, что я долго болел, сильно исхудал и не понимал, что со мной происходит, а врачи не говорили. Нервы были на пределе, поэтому я не спал и начал принимать снотворное.
Мне стало очевидно, что для решения моих проблем знаний биологии и медицины не хватает не только мне, но и врачам поликлиники. Я снова взялся разбираться самостоятельно.
Той осенью я поглотил неимоверное количество информации. Отмёл все популярные статейки и форумы, взялся слушать здравомыслящих врачей, прочитал учебник физиологии и множество научных статей. Меня потрясло то, что польза растительной диеты доказывается текстами медицинских учебников, однако же при слове «вегетарианство» большинство медиков встаёт на дыбы.
Опытным путём я пришёл к тому, что мне необходима долговременная фруктово-овощная диета, а всё, что я читал, уверенно подтверждало мои выводы. Я тогда не связывал это со словом «сыроедение», и понял, что стал сыроедом только спустя некоторое время после того, как стопроцентно перешёл на свежие салаты и фрукты.
В первую сыроедную зиму у меня прошёл тонзиллит, за ним — простатит. Ради избавления хотя бы от одного из этих диагнозов я бы давным-давно перешёл на сыроедение, если бы знал! Опять же, был комплекс мер, но главное — необработанная растительная пища. Переосмысливая опыт 20-летней давности, я понял, что и тогда одним из важнейших факторов оздоровления было обилие свежих овощей и фруктов.
Счастье — это не только когда тебя понимают. Счастье — понимать других, а также понимать, что происходит с твоим организмом, и как ты можешь на это повлиять.
Человечество ведёт себя как непослушный ребёнок. Существуют законы природы, Вселенной, Бога — как хотите это называйте, суть не меняется: нарушение закона приведёт к последствиям, которые тебе не понравятся. Ведь если осушить бутылку с пометкой «яд», то рано или поздно почувствуешь лёгкое недомогание. Болезни отдельных людей и болезни общества — парадоксальны: у нас есть интеллект, и потому мы позволяем себе глупое поведение.