Пожалуй, одним из самых важных экологических вопросов является землепользование. Каждый гектар земли, который мы используем для добывающих отраслей – это гектар, который не может поддерживать дикие леса, саванны, водно-болотные угодья, естественные луга и другие важные экосистемы. А сельское хозяйство поглощает гораздо больше земли, чем любая другая человеческая деятельность.
Каковы самые вредные с экологической точки зрения сельскохозяйственные продукты в мире? Вы можете быть поражены ответом: органическая продукция, говядина от коров с пастбищного выпаса и баранина. Пахотные культуры, некоторые из которых используются для выращивания корма сельскохозяйственным животным, занимают 12% поверхности суши планеты. Но гораздо больше земли (около 26%) используется для выпаса скота: другими словами, для производства мяса и молока от животных пастбищного кормления. Тем не менее на этой обширной территории сельскохозяйственные животные, которые полностью питаются на пастбищах, производят всего 1% мирового белка.
Животноводы часто утверждают, что их системы выпаса скота «имитируют природу». Если это так, то подобная имитация – грубая карикатура. Обзор доказательств из более чем 100 исследований показал, что, когда домашний скот убирают с земли, изобилие и разнообразие почти всех групп диких животных повышается. Единственная категория, в которой количество популяции падает при прекращении выпаса крупного рогатого скота или овец – это те существа, что питаются навозом. Там, где есть крупный рогатый скот, меньше диких млекопитающих, птиц, рептилий и насекомых на суше и меньше рыбы в реках. Возможно, по большей части это происходит из-за их решающей роли в регулировании живых систем – здесь, как правило, нет крупных хищников.
Мы не думаем о крупных хищниках в Великобритании, потому что мы их уничтожили. Усилия по возвращению рыси и волков до сих пор сводятся на нет из-за возражений животноводов. В Соединенных Штатах, где все еще существуют крупные хищники, федеральные и государственные агентства ведут войну против них от имени скотоводов и овцеводов, часто – с поразительной жестокостью. Федеральный орган под названием «Службы дикой природы» использует отравленные приманки, капканы и ловушки, они стреляют из самолетов и вертолетов, чтобы убить волков, койотов, медведей и рысей. Их агенты сжигают детенышей в их логовах или вытаскивают их и забивают до смерти.
Возможно, наиболее спорными орудиями убийства являются цианидные мины (ловушки): подпружиненные канистры с цианистым натрием, вкопанные в землю, которые распыляют яд на морду животных, когда их трогают. Они убивают широкий спектр исчезающих видов, убили десятки домашних собак и, по крайней мере, одного человека. Есть очень мало мест – в основном части Восточной и Южной Африки – в которых животноводы толерантно относятся к крупным хищникам. Как правило, там высоки доходы от туризма.
Даже если нам удастся игнорировать этот важный экологический вопрос, все равно существует огромная проблема. Многие животноводы в настоящее время утверждают, что практикуют «регенеративный выпас». Самое базовое определение экологической регенерации заключается в том, чтобы позволить деревьям вернуться на ранее лесистые земли. В нагорьях Великобритании это означает максимум около одной овцы на каждые 20 гектаров (50 акров). С таким же успехом их можно вообще не разводить. В низинах проект по восстановлению дикой природы Knepp в Сассексе показывает, как далеко должно уйти производство, чтобы позволить вернуться деревьям и другим диким животным: проект производит всего 54 кг мяса с гектара. Если, как предполагают многие повара и гурманы, а также некоторые экологи, мясо будет поступать только с регенеративных ферм, его будет так мало, что его будут есть только миллионеры.
На самом деле подавляющее большинство «регенеративного» мяса, полученного от животных, выкармливаемых на пастбищах, не является ничем подобным. Это ребрендинг ранчо – возможно, самой разрушительной индустрии на Земле. В США выпас скота является основной причиной деградации земель. Это привело к тому, что инвазивный вид под названием читграсс пронесся по Северной Америке, разрушив экосистемы. Ограждение крупного рогатого скота исключает диких травоядных и останавливает миграцию. Предположительно, более экологичные методы, которые некоторые владельцы ранчо называют «целостным управлением» или «запланированным выпасом скота», так же вредны для дикой природы, как и обычное скотоводство.
В Великобритании около четырех миллионов гектаров холмов и гор используются для овцеводства. Почти вся эта земля, большая часть которой в противном случае поддерживала бы умеренный тропический лес, безлесна, поскольку всходы деревьев очень питательны, и выборочно съедаются овцами. На каждый гектар в некоторых частях Лондона приходится больше деревьев, чем на «диких» британских холмах, где пасутся овцы. Оставшаяся растительность сильно деградировала.
Четыре миллиона гектаров – 22% всей сельскохозяйственной площади. Это примерно эквивалентно всей территории, используемой для выращивания зерна в Великобритании, и в 23 раза больше площади, используемой для выращивания фруктов и овощей. Но, с точки зрения калорий, баранина и баранина поставляют чуть более 1% пищи.
Другими словами, производство мяса на пастбищах является основной причиной разрастания сельского хозяйства. Люди выступают против увеличения городов – расточительного использования земли для жилья и инфраструктуры. Но городские районы мира занимают всего 1% поверхности суши планеты, по сравнению с 26%, используемыми для выпаса скота. Разрастание сельского хозяйства влечет за собой очень высокие экологические издержки: недостающие экосистемы, которые в противном случае существовали бы. Это соответствует углеродным альтернативным затратам на говядину и баранину, получаемых от животных, вскармливаемых на пастбищах.
Производство мяса имеет два вида глобального теплового воздействия: его климатический текущий счет, что означает газы, выделяемые сельскохозяйственными животными; и его климатический счет капитала, что означает углекислый газ, который земля могла бы поглотить, если бы она была в диком состоянии. В текущем счете преобладают мощные парниковые газы метан и закись азота. Органические мясные фермы, на которых выращивание животных занимает больше времени и которым требуется еще больше земли, теряют в два раза больше азота на каждый килограмм мяса, чем обычные мясные фермы. В большинстве случаев их выбросы удивительно высоки даже по сравнению с обычным животноводством, хотя некоторые органические эксперименты, такие как фермы FAI в Оксфордшире, нашли способы сократить время, необходимое для откорма крупного рогатого скота.
Капитальный счет скотоводства всегда находится в долгах, потому что дикие экосистемы хранят больше углерода, чем поля и пастбища, которые заняли их место. Эти долги могут быть огромными. Исследование альтернативных издержек углерода, опубликованное в Nature, показало, что, хотя средняя мировая стоимость соевых бобов составляет 17 кг углекислого газа на каждый килограмм белка, средняя альтернативная стоимость углекислого газа на килограмм говяжьего белка составляет поразительные 1250 кг. В другом документе подсчитано, что, если бы мы все перешли на растительный рацион, углерод, выводимый из атмосферы путем восстановления экосистем, был бы эквивалентен выбросам ископаемого топлива в мире за предыдущие 16 лет.
Животноводческая отрасль является масштабной PR-кампанией, стремясь убедить людей в том, что мясо, выращенное на пастбищах, помогает снизить глобальное потепление за счет накопления углерода в почве. Тем не менее, несмотря на многочисленные утверждения, нет никаких эмпирических доказательств того, что хранение углерода на пастбищах может хотя бы компенсировать выбросы текущего счета пастбищ, не говоря уже о капитальном долге. Подобно тому, как нефтяная промышленность пыталась убедить нас в том, что CO2 полезен для планеты на том основании, что это «пища для растений», скотоводческая отрасль стремится посеять сомнения и путаницу в отношении ее огромного воздействия на окружающую среду. Мы живем в пузыре заблуждений о том, откуда берется наша пища, как она производится. Мы имеем дело с историями, когда должны иметь дело с цифрами.
Перевод: Евгения Карташева
Источник: www.theguardian.com