Из-за смертельного вируса люди вынуждены отказаться от поедания животных и переключиться на человечину. Каннибализм становится обыденностью, а для всех технологических процессов существуют термины, «расчеловечивающие» слова, которые скрывают жестокость производства. Об этом антиутопия «Особое мясо» аргентинской писательницы Агустины Бастеррика, которая уже стала мировым бестселлером. В России она вышла благодаря издательству NoAge. Задумывался ли роман как провегетарианский? Об этом в интервью Vegetarian рассказала сама автор.
– Сюжет действительно пугающий. Одних людей выращивают на мясо, а другие его едят. Этот роман – абсолютная фантастика? Или Вы видите таким возможное будущее?
– Мы не знаем, что ждет нас в будущем. Кто бы мог представить все, что происходит сейчас в связи с COVID-19? Тем не менее, я рискну предположить, что при соответствующих условиях моя антиутопия может стать реальностью. Хочется верить в обратное, но племена каннибалов существовали на протяжении всей мировой истории, а в цивилизации ацтеков, например, практиковался ритуальный каннибализм. Мы, человечество, допускаем такие зверства, как холокост, государственный терроризм – как у нас, в Латинской Америке, с диктатурой, при которой многие люди подвергались пыткам и были убиты. И это только два примера отклонений от нормы, не столь далекие от антиутопии, которую я предлагаю, ведь можно поедать друг друга символически, а не буквально, что мы и делаем.
– Как зародился сюжет этой антиутопии?
– Все началось с брата, которому я посвятила роман. Идея возникла после долгих вечеров, проведенных в его ресторане Ocho Once в Буэнос-Айресе. Гонсало Бастеррика – шеф-повар, работает только с органическими продуктами, и, самое главное, он сторонник «осознанного питания». Благодаря его знаниям и кулинарии я смогла понять, что имел в виду Гиппократ, говоря: «Ваша пища должна быть лекарством, а ваше лекарство должно быть пищей».
Изучая данный вопрос самостоятельно, я постепенно изменила свой рацион питания и отказалась от мяса. Когда я это сделала, мой взгляд на потребление мясной пищи полностью изменился. Теперь для меня бифштекс – кусок трупа. Однажды я проходила мимо мясной лавки, увидела вместо еды свисающие тела убитых животных и подумала: «Ведь здесь могли бы висеть и человеческие трупы... В конце концов, мы тоже животные и состоим из мяса». Так и родилась идея романа.
– Когда вы писали антиутопию «Особое мясо», вы думали о ней как о книге, продвигающей веганские идеи? Есть ли у этого произведения определенная цель или задача? Вы используете литературу как инструмент по изменению общества?
– Я считаю, что хорошее искусство порождает вопросы, мобилизует, заставляет пересмотреть свою точку зрения. Например, труды Маркса, изменившие взгляды на мир. Фрейд. Роман «1984» Оруэлла, который побуждает нас задуматься о тоталитарных правительствах, «Рассказ служанки» Этвуд, обнажающий проблемы патриархального общества, «Герника» Пикассо и ее отражение войны.
Я не собиралась создавать веганский памфлет. Я пыталась написать лучший роман, на который способна, не пытаясь никого ни в чем убедить, потому что, на мой взгляд, фанатизм – это еще одна форма насилия. Но действительно были люди, которые, прочитав книгу, перестали есть мясо. Возможно, мой роман только помог им принять решение, о котором они прежде только задумывались.
Искусство в целом меняет меня постоянно, дарит новое восприятие вещей. Книга или картина – это, на самом деле, возможность увидеть мир глазами другого человека, и если этот взгляд оригинален, интересен или рефлексивен, я перенимаю его.
Кроме того, я читаю много поэзии и считаю, что стихи доносят до нас то, что скрыто в словах, в их матрице. Почему при тоталитарных правительствах сжигают книги? Потому что книги и искусство дают нам свободу. Нацисты придумали термин «дегенеративное искусство» для произведений, побуждающих людей думать. Может ли искусство изменить мир? Я думаю, что оно меняет людей, тем самым оказывая слабое или сильное влияние на мир.
– Каким бы вы хотели видеть читателя книги? Что он должен уметь и хотеть понять?
– Кроме того, что моя книга содержит явную критику мясной индустрии, в ней заложена мысль о том, что в нашем капиталистическом, потребительском обществе мы пожираем друг друга разными способами и в разной степени. Торговля людьми, войны, прекаризация труда, современное рабство, бедность, гендерное насилие – это лишь часть крайних форм угнетения.
Объективизация и обезличивание других позволяет нам исключить их из разряда равных себе людей и поместить их в категорию «иных», по отношению к которым мы можем применять насилие, убивать, дискриминировать, причинять боль и так далее.
Ханна Арендт в своей книге «Эйхман в Иерусалиме» с подзаголовком «Банальность зла» говорит, что истребление евреев в Германии и других европейских странах было связано не с чистым злом нацистских правителей, а с равнодушием общества. Резня, устроенная чиновниками, была бы невозможна при отсутствии безразличия «хороших» граждан.
Мы пожираем друг друга, потому что как правило не замечаем сходства между нами. Столкнувшись с чужими страданиями, мы отворачиваемся и смотрим в другую сторону. И так же поступаем по отношению к остальным живым существам.
Вот одна из тем, над которыми я работаю. Надеюсь, читатели найдут больше поводов для размышлений.
– Назовите ваши любимые произведения в жанре антиутопии. Кто из писателей повлиял на вас сильнее всего?
– Кафка – автор, оказавший на меня большое влияние, и хотя его книги не считаются антиутопиями, в них, несомненно, царит атмосфера угнетения и тоски. Один из моих любимых авторов-антиутопистов – из Аргентины, Рафаэль Пинеда. Он умер очень молодым и оставил нам всего четыре работы: «Метро» (исп. – Subte), «Холод» (исп. – Frío), «Лабиринт» (исп. – Laberinto) и «Хлюп» (исп. – Plop). Испанская писательница, которой я восхищаюсь, – Ариадна Кастарлленау, и ее антиутопия «Ожог» (исп. – Quema). Еще один автор, чью книгу «Рассказ служанки» я читала и перечитывала много раз, – Маргарет Этвуд.
Конечно же, я рекомендую всем русского писателя Евгения Замятина и его роман «Мы», написанный задолго до антиутопии «1984» Оруэлла. Другой русский автор, который мне очень нравится, – это Анна Старобинец. Она пишет в жанре ужасов, я советую почитать ее книги.
– Как и когда вы пришли к вегетарианству? Что стало для вас «поворотным моментом», заставившим изменить образ жизни?
– Поворотным моментом для меня стал просмотр документального фильма «Земляне». Мне нужно было увидеть его, чтобы перестать есть мясо, но саму идею отказа от мясных блюд я вынашивала давно. Это случилось в 2014 году.
– Развито ли вегетарианство в Аргентине?
– В моей стране мясо – часть нашей национальной идентичности. Барбекю считается практически священным обрядом. По воскресеньям многие аргентинцы приглашают к себе друзей и, словно участники религиозного праздника, поджаривают куски мяса на своих грилях и поедают их. Последнее официальное исследование 2018 года показало, что каждый аргентинец в среднем съедает 118 кг мяса в год. Нас 45 миллионов человек. Это ошеломляющее количество мяса. Хотя постепенно появляется все больше вегетарианцев, веганов, а также блюд без мяса в кафе и ресторанах, к сожалению, мы по-прежнему остаемся чрезвычайно плотоядной страной.
– Вы также являетесь менеджером культурных проектов и принимаете участие в организации и проведении арт-цикла «Следуй за белым кроликом», объединяющего выставки современных художников, музыкальные вечера и тематические дискуссии. Среди деятелей искусства больше вегетарианцев, чем среди не творческих людей, не замечали?
– У меня есть друзья-вегетарианцы, некоторые из них – творческие люди, но их не так много, как мне хотелось бы.
– Какое произведение вы мечтаете или планируете написать в будущем? О чем и для кого оно будет?
– Меня волнуют вопросы, доставляющие дискомфорт, ситуации, которые кажутся мне несправедливыми, неравенство, большое и малое насилие, окружающие нас. Я думаю о них, исследую и поднимаю эти проблемы в своих работах. Хотелось бы продолжить писать в этом направлении.
– Что вы хотели бы пожелать или посоветовать читателям из России?
– Не ешьте во время чтения этой книги.
Надежда Петрова и Ольга Свириденко