Последнее время существует веяние моды, которое гласит, что продвинутый человек должен посетить места силы. Но зачастую люди лишь пытаются отдать дань моде. Библейский термин «суета сует» для современного человека вовсе не звучит нарицательно. Людям очень нравится суетиться. Им не сидится на месте. Они составляют длинные списки в своих органайзерах, в которых указывается, что, где и когда нужно посетить. Поэтому наряду с Лувром, Эрмитажем, делийским Ашваттхамом, египетскими пирамидами, Стоунхенджем, Ангкор-Ват плотно укрепился в сознании тех, кто следует дани моды и ставит галочки в книге жизни: здесь побывал, это посетил, тут отметился.
Именно эту мысль подтвердил мне мой знакомый Саша – русский парень из Самары, который приехал в Ангкор-Ват и настолько влюбился в это место, что решил остаться и работать здесь экскурсоводом.
Ангкор-Ват – величайший памятник истории, архитектуры и метафизики, который обнаружили французы в камбоджийских джунглях в начале 19 века. Первый раз многие из нас познакомились с образом Ангкор-Вата, читая сказки Киплинга о заброшенном городе обезьян, но истина состоит в том, что заброшенные и захваченные джунглями города – это отнюдь не сказка.
Цивилизации рождаются и умирают, а природа делает свое вечное дело. И символ рождения и смерти цивилизации вы можете увидеть здесь в древних храмах Камбоджи. Громадные тропические деревья как будто пытаются задушить человеческие каменные строения в своих объятиях, захватывая каменные глыбы своими мощными корнями и сжимая объятья, буквально по нескольку сантиметров в год. С течением времени тут возникают потрясающие эпические картины, где все временное, созданное человеком, как бы возвращается в лоно матери-природы.
Я спросил гида Сашу – а чем ты занимался до Камбоджи? Саша рассказал свою историю. В двух словах – был музыкантом, работал на телевидении, потом наелся муравьиной кислоты в огромном муравейнике под названием Москва, и решил переехать в Самару, где и познакомился с бхакти-йогой. Саша казалось, что он уезжает из Москвы, чтобы заняться чем-то важным и внутренним. Он мечтал об искусстве с большой буквы, но узнав о бхакти-йоге, понял, что подлинное искусство – это способность видеть мир глазами души. Прочитав Бхагават Гиту и Бхагавата Пурану, решил отправиться сюда, чтобы увидеть своими глазами великий памятник древней ведической космологии, и настолько влюбился в эти места, что решил остаться здесь. А поскольку русский турист в своей массе мало говорит по-английски и хочет общаться со своими, вот и устроился гидом в местную турфирму. Как говорится, не корысти ради, а дабы самому побольше узнать об этом изнутри.
Я спросил его: «Так значит ты вегетарианец?» Саша сказал: «Конечно. Я считаю, что любой здравомыслящий человек, у которого есть глубокое понимание своей природы, должен быть вегетарианцем, и даже больше». В нотках его серьезного убедительного голоса я услышал два утверждения: первое – «внутренняя природа», а второе –«вегетарианец, и даже больше». Мне было очень интересно услышать объяснение из уст молодого человека - нового поколения детей Индиго. Хитро прищурившись на один глаз, я тихим голосом спросил: «Объясни мне, что ты имеешь в виду под словом внутренняя природа?»
Эта беседа произошла в одной из храмовых галерей, где на бесконечной стене были вырезаны прекрасные фрески пахтания молочного океана. Боги и демоны тянули вселенского змея Васуки, которого использовали как самую длинную веревку в истории творения. А охватывал этот живой канат вселенскую гору Меру. Она стояла в водах Причинного Океана, и поддерживала ее огромная черепаха-аватара, Курма, – воплощение самого Всевышнего Господа Вишну. В местах силы вопросы и ответы сами приходят к нам, если мы находимся в поиске.
Лицо моего гида стало серьезным, казалось, он открывает и закрывает в своем сознании множество компьютерных ссылок, ибо хочет говорить кратко и о главном. Наконец-то он заговорил. Когда Веды описывают человека, они применяют к нему термин Дживатма (джива-атма), или душа. Джива очень созвучна с русским словом жизнь. Мы можем сказать, душа – это то, что живо. Вторая часть – атма – обозначает то, что она индивидуальна. Ни одна душа не похожа на другую. Душа вечна и обладает божественной природой.
«Интересный ответ», – сказал я. «Но до какой степени душа божественна, по-твоему?» Саша улыбнулся и сказал: «Я могу ответить лишь то, что прочел в Ведах. Мой собственный опыт – всего лишь моя вера в слова Вед. Я не Эйнштейн и не Ведавьяс, всего лишь цитирую слова великих мудрецов-метафизиков. Но Веды говорят, что существует два вида душ: одни – те, кто пребывают в мире материи и зависят от физических тел, они рождаются и умирают в результате кармы; другие – бессмертные души, пребывающие в мирах чистого сознания, им неведом страх рождения, смерти, забвения и страдания, связанного с ними.
Именно мир чистого сознания и представлен здесь в центре Храмового комплекса Ангкор-Ват. А эволюция сознания – это тысяча ступеней, по которым поднимается душа. Прежде, чем мы поднимемся в самую верхнюю часть Храма, где присутствует Божество Вишну, мы будем вынуждены пройти через множество галерей и коридоров. Каждая ступень символизирует уровень сознания и просветления. И лишь просветленная душа увидит не каменное изваяние, а вечную Божественную сущность, которая радостно взирает, одаривая милостивым взглядом каждого сюда входящего».
Я сказал: «Подожди, ты хочешь сказать, что суть этого Храма была доступна только просветленным, а все остальные видели каменные ступени, барельефы, фрески, и лишь великие мудрецы, свободные от покрова иллюзии, могли созерцать Сверхдушу, или источника всех душ – Вишну, или Нараяну?». «Именно так», – ответил Саша. «Но ведь просветленным не нужны храмы и формальности» – сказал я. «Тот, кто достиг просветления, может видеть Господа везде – в каждом атоме, в каждом сердце». Саша ухмыльнулся и ответил: «Это очевидные истины. Господь везде, в каждом атоме, но в Храме он проявляет особую милость, являя себя как просветленным, так и обычным людям. Поэтому сюда приходили все – мистики, цари и простые люди. Безграничное открывается каждому в соответствии со способностями воспринимающего, и также с тем, насколько Оно хочет открыть нам свою тайну. Это индивидуальный процесс. Он зависит только от сути отношений души и Бога».
Пока мы беседовали, даже не заметили, как вокруг нас собралась небольшая толпа туристов, вместе с пожилым гидом. Это были явно наши соотечественники, которые слушали нас с великим интересом, но больше всего меня поразило, что камбоджийский гид одобрительно кивал головой, а потом сказал на хорошем русском: «Да, это именно так. Царь, который строил храм, сам был представителем Вишну, Всевышнего, и делал это для того, чтобы каждый житель его страны, независимо от касты и происхождения, мог получить даршан – созерцание божественного облика Всевышнего.
Этот Храм олицетворяет всю Вселенную. Центральная башня – это золотая гора Меру, которая пронизывает собой все мироздание. Она разбита на уровни, которые олицетворяют планы высшего бытия, такие как Тапа-лока, Маха-лока, и другие. На этих планетах живут великие мистики, достигшие высокого уровня сознания. Это подобно лестнице, ведущей к высшему просветлению. На вершине этой лестницы – сам творец Брахма, подобно мощному компьютеру с четырьмя процессорами – у Брахмы четыре головы. В его интеллектуальном теле, подобно бифидобактериям, живут миллиарды мудрецов. Все вместе похожи на огромный компьютерный рейд-массив, они моделируют нашу Вселенную в 3-D формате, а после ее уничтожения, закончив свое служение миру, переселяются в мир высшего сознания».
«А что внизу?», – спросил я. Гид, улыбаясь, ответил: «Внизу низшие миры. То, что у христиан, называется адом. Но не все миры столь ужасны, как описал их Данте или церковь. Некоторые из нижних миров очень даже привлекательны с материальной точки зрения. Там присутствуют сексуальные наслаждения, сокровища, но только вот обитатели этих миров пребывают в забвении своей вечной природы, они лишены знания о божественном».
Я пошутил: «Как финны, что ли? Живут в своем мирке своими маленькими радостями и не верят ни во что, кроме себя». Гид не понял, кто такие финны, но понял остальное, и, улыбаясь, кивнул головой. Он сказал: «Но даже там великий змей Ананта – аватар Вишну – прославляет Его тысячью своих голов, поэтому надежда во Вселенной есть всегда и для всех. И особая удача –родиться человеком», – ответил гид.
Я улыбнулся и стал говорить за него: «Именно потому, что только человек может потратить четыре часа на поездки на работу в пробках, десять часов на работу, час на еду, пять минут на секс, а утром все начнется сначала». Гид засмеялся и сказал: «Ну да, вы правы, это только современный человек способен столь бессмысленно проводить свою жизнь. Когда у него свободное время, он ведет себя еще хуже, в поиске праздных удовольствий. Но вот наши предки работали не больше 4х часов в день, следуя ведическому канону. Этого было вполне достаточно, чтобы обеспечить себя пропитанием и одеждой». «Чем же они занимались остальное время?», – язвительно спросил я. Гид (кхмер), улыбаясь, ответил: «Человек вставал в период брахма-мухурты. Это примерно четыре часа утра, когда мир начинает просыпаться. Он совершал омовение, медитировал, мог даже делать йогу или дыхательные упражнения какое-то время, чтобы сосредоточить ум, потом произносил сакральные мантры, и мог, например, отправиться сюда в храм, чтобы участвовать в церемонии арати».
«А что такое арати?», - спросил я. Кхмер отвечал: «Это мистическая церемония, когда Всевышнему предлагают воду, огонь, цветы, благовония». Я спросил: «Разве Богу нужны физические элементы, которые Он создал, ведь и так Ему принадлежит все?» Гид оценил мою шутку и сказал: «В современном мире мы хотим задействовать нефть и энергию для служения самим себе, но во время церемонии поклонения мы памятуем, что все в этом мире предназначено для Его счастья, а мы – всего-навсего маленькие частички огромного гармоничного мира, и должны действовать как единый оркестр, тогда Вселенная будет гармоничной. Мало того, когда мы предлагаем что-то Всевышнему, Он принимает не физические элементы, а нашу любовь и преданность. Но его чувство в ответ на нашу любовь одухотворяет их, поэтому цветы, огонь, вода становятся духовными и очищают наше грубое сознание».
Одна из слушательниц не выдержала и спросила: «А зачем нам нужно очищать сознание?» Гид, улыбаясь,продолжал: «Наш ум и наше тело подвержены непрестанному осквернению – каждое утро мы чистим зубы и принимаем омовение. Когда мы очистили свое тело, мы испытываем определенное удовольствие, которое приходит к нам от чистоты». «Да, это так», – ответила слушательница. «Но оскверняется не только тело. Ум, мысли, чувства – все это оскверняется на тонком плане; когда сознание человека осквернено, он теряет способность испытывать тонкие духовные переживания, становится грубым и бездуховным». Девушка сказала: «Да, таких людей мы называем толстокожими или материалистами», – а потом добавила: «К сожалению, мы и есть цивилизация материалистов».Кхмер печально покачал головой.
Чтобы подбодрить присутствующих, я сказал: «Не все потеряно, мы же здесь и сейчас, и мы говорим об этих вещах. Как сказал Декарт, я сомневаюсь, значит, я существую. Вот мой друг Саша, он тоже гид, и интересуется бхакти-йогой, а мы приехали, чтобы снять фильм и сделать выставку». Услышав мою пламенную речь, в духе Ленина на броневике, гид-кхмер засмеялся, широко раскрыв свои детские глаза человека преклонного возраста, и пожал мне руку. «Я учился в России, в институте Патриса Лумумбы, и мы – южные люди – всегда были покорены феноменом русской души. Вы всегда удивляете весь мир своими невероятными поступками – то в космос летите, то интернациональный долг исполняете. Вам, русским не сидится на месте. Я очень рад, что у меня такая работа – местные люди давно уже забыли о своих традициях и приходят сюда просто, чтобы показать свойственное азиатам почтение святыням, но вы, русские хотите докопаться до сути, поэтому я был очень рад увидеть вас. Позвольте представиться – меня зовут Прасад». Саша сказал: «Так это же на санскрите – освященная пища!» Гид улыбнулся и сказал: «Прасад – это не только освещенная пища, это вообще означает милость Господа. Моя мама была очень набожной и молилась Вишну, чтобы он послал ей милость. И вот, родившись в бедной семье, я получил высшее образование, учился в России, преподавал, ну а сейчас просто подрабатываю гидом, время от времени, несколько часов в день, чтобы не застаиваться, к тому же, люблю говорить по-русски».
«Здорово», – сказал я. К этому времени нас уже окружила достаточно приличная толпа людей, и к группе примкнули другие случайно проходящие русские, и не только русские. Эта спонтанно образовавшаяся аудитория, казалось бы, знала друг друга уже давным-давно. И вдруг еще одна ошеломляющая личность: «Прекрасное выступление», – услышал я русскую речь со знакомым индийским акцентом. Передо мной стоял маленького роста худощавый индус в очках, в белой рубашке, и с большими ушами, как у Будды. Уши меня очень впечатлили. Под неуклюжими очками в стиле олимпиады восьмидесятых, сверкали проницательные глаза; толстое увеличительное стекло делало их как будто вдвое больше, да, запомнились только огромные глаза и уши. Мне казалось, что индус – это пришелец из другой реальности.
Увидев мое удивление, индус представился: «Профессор Чандра Бхаттачарья. А вот моя супруга – Мирра». Я увидел сухонькую женщину на пол-головы ниже ростом, в точно таких же очках и тоже с большими ушами. Не смог сдержать свою улыбку и сначала хотел высказаться примерно так: «Вы как гуманоиды», но спохватился, и вежливо произнес: «Вы больше похожи на брата с сестрой». Супруги заулыбались. Профессор сказал, что русский выучил в годы активной российско-индийской дружбы, прожив несколько лет в Петербурге. Сейчас на пенсии и путешествует по разным местам, давно мечтал приехать в Ангкор-Ват, а его супруга мечтала увидеть известные фрески с Кришной. Я,прищурившись, сказал: «Это же храм Вишну, Кришна у Вас в Индии». Профессор сказал: «У нас в Индии Кришна и Вишну – это суть одно и то же. К тому же Вишну, хоть и является Всевышним, но с точки зрения Вайшнавов, занимает всего лишь общепринятое божественное положение». Я тут же его перебил: «Что Вы имеете в виду под словом общепринятое?» «Это Вам моя жена объяснит. К сожалению, она не говорит по-русски, но она не только искусствовед, но и санскритолог-богослов». Я недоверчиво улыбнулся и кивнул головой.
Чистота и ясность языка жены профессора поразила меня с первых слов, хоть она говорила на явно «индийском английском», но чувствовалось, что хрупкая дама была прекрасным оратором и явно опытным преподавателем. Она сказала: «Посмотрите наверх». Все подняли головы и увидели древние лепные барельефы, которые очень плохо сохранились. Кхмерский гид подтвердил: «О да, это фрески с изображением Кришны, некоторые из них для нас понятны, а некоторые нет». Индианка спросила: «Какие непонятны?» Гид сказал: «Ну, например, вот эта. Мне кажется, что здесь какой-то демон и какая-то странная история, которой нет в Пуранах.» Дама сказала серьезным голосом: «Отнюдь нет, это не демоны, это просто Кришна-младенец. Он стоит на четвереньках, потому что он новорожденный Гопал, как младенец он немножко пухлый, а несохранившиеся части его лица и дают Вам представление о нем, как о демоне. А вот и веревка, которую привязала к поясу его мама, чтобы он не шалил. Кстати, сколько бы она ни пыталась связать его, веревки всегда не хватало, ведь Кришна безграничный, а связать безграничное можно только веревкой Любви. А вот это – фигура двух небожителей, которых он освободил, пребывающих в облике двух деревьев».
Все окружающие были поражены, насколько просто и понятно женщина растолковала сюжет полустертого барельефа. Кто-то достал книгу с фотографией и сказал: «Да, действительно так». В этот момент мы стали свидетелями удивительной беседы представителей двух цивилизаций. Тогда камбоджийский гид перешел на английский и тихо спросил жену профессора, почему в Храме Вишну фрески Кришны расположены на потолках? И что это обозначает? Женщина сказала: «Мы уже говорили вам, что в Индии вайшнавы считают, что Вишну – это некое общее представление о Боге, такое как: Всевышний, Творец, Вседержитель, Всемогущий. Его можно сравнить с императором или самодержцем. Он обладает такими достояниями, как красота, сила, слава, знание, могущество, отрешенность, но в образе Вишну его главные аспекты – это власть и богатство. Представьте себе: царь, и все очарованы его властью и богатством. Но чем, или кем, очарован сам царь?» Русская женщина из толпы, которая внимательно слушала, подсказала: «Царь, конечно же, очарован царицей». «Именно», – ответила жена профессора. «Без царицы царь не может быть полностью счастлив. Царь управляет всем, но дворцом управляет царица – Лакшми».
Тогда я спросил: «А причем здесь Кришна? Вишну-Лакшми – все понятно, но Кришна-то причем?» Жена профессора невозмутимо продолжала: «А вот представьте, что у царя есть загородная резиденция, или дача». Я ответил: «Конечно, я могу представить, ведь семья Романовых жила в Ливадии в Крыму на даче, было еще Царское село». «Именно», – одобрительно ответила она: «Когда царь, вместе со своей семьей, друзьями и близкими удаляется в свою резиденцию, доступ туда открыт лишь избранным. Там царь наслаждается красотой природы, ему не нужны ни корона, ни золото, ни символы власти, ведь он с близкими и любимыми, и это и есть Кришна – Господь, который поет и танцует».
Кхмер одобрительно закачал головой, тогда одна из внимательных слушательниц, которая уже участвовала в разговоре, сказала: «Так значит барельефы на потолках – это намек, что даже у Вишну существует некий сокровенный мир, недоступный для простых смертных!» Кхмер ответил: «Я глубоко удовлетворен ответом индийского профессора, ведь большинство ученых здесь – европейцы, а они атеисты, у них лишь академический подход. То, что сказала Госпожа Бхаттачарья, мне кажется более духовным ответом». Жена профессора вполне решительно ответила: «Духовность – тоже наука. Еще в ранние годы я получила посвящение в Гаудиа-Матхе у Вайшнавских учителей, последователей Шри Чайтаньи. Все они были прекрасными знатоками санскрита и священных писаний, и их глубина понимания духовных вопросов была столь совершенна, что многие ученые могут лишь позавидовать». Я сказал: «Нет смысла спорить. Ученые – это ученые, у них свой подход, богословы и мистики видят мир по-своему, я все-таки склоняюсь, что истина где-то посередине – между религией и наукой. Мне ближе мистический опыт».
Жаренные спринг-ролы с арахисом
Вегетарианский суп с рисовой лапшой
На этом мы и расстались. Живот уже сводило от голода и немедленно хотелось съесть что-то вкусное и горячее. «Есть здесь где-то вегетарианский ресторан?» – спросил я Сашу, когда мы шли по длинным аллеям Ангкор-Вата к главному выходу. Саша сказал, что традиционная камбоджийская кухня похожа на тайскую, и вегетарианских ресторанов в городе несколько. Да и почти в каждом ресторане вам предложат обширное вегетарианское меню:папая-салаты, карри с рисом, традиционные шашлыки из грибов, кокосовый суп или том-ям с грибами, только немного в местном исполнении.
Я сказал: «Но я все же, хотел бы чисто вегетарианский ресторан, и желательно, поближе». Тогда Саша сказал:«Здесь есть небольшой духовный центр, в котором живут вайшнавы. Они планируют открыть ведическое кафе с индийской и азиатской кухней. Это совсем близко, на выезде из храма, просто свернем на соседнюю улицу». «Что, они уже работают?» Саша сказал: «Кафе в стадии запуска, но они нас точно накормят, сейчас время обеда. Думаю, даже бесплатно, но, наверно, нужно оставить пожертвования». Я сказал: «Не жалко несколько долларов, лишь бы еда была хорошая».
Центр оказался небольшим, кафе находилось на первом этаже таун-хауса, все очень чисто, гигиенично, по высшему стандарту. На втором этаже – зал медитации, на алтаре стоял Прабхупада, Кришна в местном камбоджийскомоблике, как объяснили мне основатели Центра, здесь те же самые Божества, но, в отличие от Индии, у них другие положения тел, позы. Камбоджийцы понимают их только в местном исполнении. И, конечно же, изображение Чайтаньи в его пяти аспектах Панча-таттвы. Ну и Будда. Азиаты очень привыкли к образу Будды, к тому же Он – один из аватаров Вишну. В общем-то, этакая сборная солянка, зато понятная как камбоджийцам, так и последователям вайшнавской традиции.
И с едой тоже все было очень понятно и прекрасно. Центром руководит пожилой канадец, который много лет прожил в Индии, и мечтает возродить ведическую культуру в Камбодже. Под его руководством два малазийских послушника-индуса, очень скромных парня, у них здесь сельхозобщина и ферма. На ферме они выращивают органические овощи по древним технологиям, а вся пища сначала подносится Божествам, а потом предлагается гостям. В общем-то, мини храм-ресторан. Мы оказались одними из первых гостей, к тому же, как журналистам журнала Vegetarian, нам был оказан особый почет. С нами пришли профессор с женой, несколько дам из российской группы, мы сдвинули столы, и нам начали выносить угощения, одно за другим.
Салат из банановых цветов
Овощи жаренные с кешью
Первым был салат из папаи, тыквы и проростков, залитый грейпфрутовым соком и специями, он произвел особое впечатление – этакое полусладкое сыроедческое блюдо, очень аппетитное и, наверняка, дико полезное. Затем нам предложили настоящий индийский дал с помидорами, немного сладкий по вкусу. Хозяева улыбались и сказали: «Это рецепт из древнего Храма Джаганната.» «Действительно, очень вкусно», – подумал я, только немного сладкое. Увидев сомнения на моем лице, старший произнес стих из Бхагавад Гиты: «Пища в гуне благости должна быть приятной на вкус, маслянистой, свежей и сладковатой». «Не буду с вами спорить», – сказал я, проглотив свою тарелку дала и просительно намекая глазами на добавку.
Но старший строго ответил: «Вас ждут еще четыре блюда». Я понял, что нужно смиренно терпеть и ждать. Потом вынесли тофу, запеченное с кунжутом, соевым соусом, сливками и овощами. Потом сладкий картофель с каким-то невероятно вкусным соусом, напоминающим хрен, как я узнал позже, это был маринованный имбирь. С рисом были кокосовые шарики, семена лотоса в сладком лотосном соусе и морковный кейк. И в конце сладкий рис, сваренный в топленом молоке с кардамоном. Кардамон приятно пощипывал язык, хозяева, улыбаясь, сказали, что кардамон охлаждает тело во время жаркой погоды. Все было приготовлено в соответствии с древними законами Аюрведы, и каждое блюдо оставляло все более неповторимое послевкусие и аромат, и казалось вкуснее предыдущего. Все это запивалось шафраново-лимонным напитком с легким привкусом корицы. Казалось, что мы попали в сад пяти чувств, и богатые ароматы специй делали экзотические блюда чем-то нереальным, волшебным, как во сне.
Жаренные черные грибы с тофу и рисом
После обеда начался какой-то невероятный приступ веселья. Мы все разразились длительным смехом, смеялись без остановки минут пять, глядя друг на друга. Мы смеялись над большими ушами и очками индусов; индусы, вероятно, смеялись над нами; канадец смеялся над нашим восхищением обедом; Саша смеялся потому, что так удачно привел нас в это кафе. Сделав щедрые пожертвования, мы еще долго смеялись, вспоминая сегодняшний день. Вернувшись в гостиницу, провели короткое собрание, наметили съемки на осень и поняли, что нам нужно вернуться сюда, и надолго.
