Одной из наиболее заметных перемен в общественной жизни XXI века стало стремительное формирование новых этических норм, предполагающих более гуманное отношение к животным, чем когда-либо в человеческой истории. Это коснулось и темы натурального меха. Переосмысление практики выращивания зверей в клетках и их убийства ради шкурок начало захватывать умы людей на всей планете. Принятие законов, запрещающих производство пушнины как чего-то варварского и отсталого, словно снежный ком покатилось по миру, и, судя по всему, этот процесс уже не остановить.
Первой страной, отказавшейся от меховых ферм, стала Великобритания. После десятков лет тяжелого противостояния между зоозащитниками и бизнесменами в 2000 году законопроект был принят с официальной формулировкой «на основаниях общественной нравственности». К тому моменту в Соединенном Королевстве работали всего 11 меховых ферм, которые ежегодно выдавали объем в 100 тысяч шкурок. Председатель зоозащитной организации Respect for Animals Campaign («Кампания за уважение к животным») Марк Гловер прокомментировал это историческое событие так: «Подобному обращению с животными во имя моды нет места в цивилизованном обществе».
Не желая уступать британцам в цивилизованности, уже в 2004 году шесть из девяти федеральных земель Австрии ввели запрет на пушное звероводство. Остальные три начали применять настолько строгие правила в отношении меховых предприятий, что подобная деятельность стала попросту экономически нецелесообразной, и компаниям пришлось сменить род деятельности.
Схожим образом рухнула индустрия в Швейцарии, когда власти приняли закон, согласно которому животные на фермах должны содержаться в условиях, соответствующих требованиям к современным зоопаркам. Это нововведение сделало разведение пушных зверей крайне убыточным делом, за которое никто больше не хотел браться.
Примерно то же самое случилось и в Германии. Парламентарии проголосовали за ужесточение правил работы меховых предприятий, которое сделало разведение норок крайне невыгодным бизнесом. В итоге под грузом новых норм и усиленного общественного давления последняя пушная ферма обанкротилась в 2019 году.
Как оказалось, решение проблемы косвенными мерами свойственно не только европейским державам. В 2006 году власти Японии приняли Положение о чужеродных инвазивных видах, которое существенно ограничило разведение неаборигенных животных (американских норок, енотов и нутрий) в Стране восходящего солнца. Де-факто закон отказывал меховым фермам в праве на существование, и за десять последующих лет они полностью исчезли с карты островов.
Период 2006-2014 годов ознаменовался запретами на пушное животноводство во всех странах бывшей Югославии. В каждом случае предпринимателям дали от 3 до 10 лет на плавный выход из бизнеса. На сегодняшний день в регионе почти не осталось работающих ферм. Исключение составляют только несколько хозяйств в Боснии и Герцеговине, для которых срок закрытия был продлен: они обязаны прекратить все операции к 2028 году.
Случается, что даже отведенное индустрии время на плавный уход оказывается под угрозой. Так, в Нидерландах, согласно постановлению от 2012 года, норковым фермам предстояло закрыться к 2024-му, но в связи с недавно зафиксированной вспышкой коронавируса на нескольких предприятиях и приказом властей уничтожить всех содержащихся там животных, зоозащитники выступили с резкой критикой любых попыток бизнесменов отложить неизбежное закрытие. Вполне возможно, что этот процесс будет ускорен. Таким образом, пушному звероводству в стране придет конец, потому что разведение шиншилл и лис уже находится под запретом.
Чехия и Словакия приняли постановления против мехового промысла с разницей в пару лет – в 2017 и 2019 годах соответственно. В Словакии продолжают функционировать одна норковая ферма на 5 тысяч животных и 8 заячьих ферм. Всем им предстоит свернуть лавочку до 2025 года.
Довольно урожайным по части антимеховых законов стал 2018 год, когда подобные документы были подписаны в Норвегии, Бельгии и Люксембурге. Особенно значимой победа считается в случае с Норвегией, учитывая число эксплуатируемых животных: в стране по-прежнему действуют 300 ферм, на которых ежегодно содержатся 700 тысяч норок и 110 тысяч лис. К 2025 году всем этим предприятиям надлежит уйти на покой.
Примечательно также, что в Люксембурге действующих меховых ферм нет вообще, однако принятое постановление не позволит им когда-либо открыться, даже если у дельцов появится подобная идея, говорят местные зоозащитники.
Бывает, что законы против пушнины принимаются не на государственном, а на региональном или городском уровне. Так, крупнейший мегаполис Бразилии Сан-Паулу в 2015 году издал указ о запрете на импорт и продажу любых изделий из натурального меха. Годом ранее городские власти запретили и сами фермы.
Вскоре отозвалась Северная Америка. В 2019 году губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом подписал пакет законопроектов по защите животных, в который вошел полный запрет на производство и продажу новых меховых изделий.
Помимо стран и регионов с полным табу на меховые фермы существует и ряд случаев частичных ограничений. Например, в Дании зоозащитникам удалось добиться запрета на разведение лис в 2009 году. И хотя закон отвел фермерам срок закрытия до 2023 года, уже сейчас единственная оставшаяся лисья ферма доживает свои последние дни. Принимая в расчет уничтожение всего поголовья норок в связи с пандемией Covid-19 на меховых хозяйствах и гигантские финансовые потери, шансы на выживание отрасли как таковой в стране невелики.
Среди других узконаправленных запретов – отказ от добычи меха морских котиков, подписанный 36 странами, включая 28 государств Евросоюза, США, Мексику, Швейцарию, Тайвань, Казахстан, Беларусь и Россию. На сегодняшний день это весь наш вклад в антимеховое законодательство – уже неплохо, если учитывать тот факт, что последние годы характеризовались повышенной антимеховой активностью в странах Восточной Европы.
Особенно это коснулось Польши, которая (вместе с Россией и Китаем) входит в тройку крупнейших производителей меха в мире. После многочисленных ухищрений со стороны меховщиков зоозащитникам все-таки удалось довести дело до законопроекта о запрете на производство и продажу меха в 2020 году. «К сожалению, на момент рассмотрения документа в стране начались очень сложные политические события, в связи с чем власти предпочли его отложить, – говорит председатель зоозащитной организации «Открытые клетки» Павел Равицки. – Правящая партия решила разработать новую версию. У нее будет больше шансов на принятие».
Страны Прибалтики тоже не отстают от прогресса. И хотя в Литве все попытки протолкнуть соответствующий законопроект провалились вместе с уходом предыдущего правительства, шансы на победу в обозримом будущем по-прежнему есть. «Я думаю, корректно будет сказать, что с новым правительством производство меха будет запрещено в течение нескольких лет», – уверена Габриэле Вайткявичюте, исполнительный директор литовского отделения организации «Открытые клетки».
В Эстонии дела идут намного лучше. Законопроект о закрытии меховых предприятий уже прошел первое чтение в парламенте. Согласно опросам, подавляющее большинство жителей страны выступают против натурального меха. Немаловажно и то, что пушные фермы страны давно работают в убыток: 12 из них едва выживают, остальные 5 уже обречены.
Казалось бы, законы против меха не могли подобраться еще ближе к России. Но в 2019 году на сайте Верховной Рады Украины был зарегистрирован соответствующий законопроект. В случае его принятия меховое производство в стране с 2025 года прекратит свое существование.
Учитывая вектор и динамику развития событий, становится все более ясно: запрет на производство натурального меха в России – это всего лишь вопрос времени.
Олег Озеров