Дмитрия Корецкого называют «ветераном российского веганства». В этом году он отметил «юбилей» — 20 лет с момента этического выбора, который определил его жизнь. Дмитрий прошёл путь от уличных акций до организации международных конференций, работал с крупнейшими зоозащитными инициативами и продолжает поддерживать локальные движения в разных странах.
Сегодня он — координатор международных проектов, сотрудник Anima International и один из организаторов конференций по правам животных в Центральной Азии. В интервью Vegetarian Дмитрий поделился своей личной историей, объяснил, почему быть просто веганом недостаточно, какие системные изменения действительно работают и что помогает не выгорать в мире, где права животных волнуют всё ещё немногих. А ещё он составил подборку книг, которые стоит прочитать каждому, кто хочет по-настоящему понять, что такое веганство.
— Ты веган уже 20 лет — по сути, большую часть жизни. Есть ли у тебя «юбилейная» дата? Помнишь ли ты, как именно когда-то выбрал этот путь?
— Да, я решил стать веганом в свой день рождения. До этого пару месяцев не ел мясо — тестировал возможность жить без продуктов животного происхождения. Тогда мы как раз отмечали мой день рождения с одноклассниками.
На меня сильно повлияло окружение — в панк-рок-среде, где-то в 2004 году, я встретил нескольких человек, которые уже были веганами. И тогда я понял: так можно жить — и это правильно.
Лет за восемь до этого со мной произошла история, которая оставила глубокий след. Я проводил каникулы у бабушки с дедушкой в небольшом городе под Владимиром. Дедушка разводил кроликов, и я помогал ему: кормил, убирал клетки, собирал траву. Также участвовал в перевешивании шкур — уже тогда это казалось мне неприятным. При этом я играл с кроликами, как с обычными домашними животными.
Несмотря на то что в городе было много бездомных кошек и собак, мне не разрешали завести ни одно животное. Поэтому я особенно привязался к одному кролику — он стал для меня настоящим другом. Я попросил дедушку не убивать его и даже специально его пометил.
Когда вернулся зимой, с радостью ел суп, а потом вдруг спросил: «А где мой кролик?» Мне ответили что-то вроде: «В холодильнике». Я был в шоке. Осознал, что ем своего друга. Было много слёз, истерика, протест — но меня заставили доесть суп, применив силу.
Позже, уже в Санкт-Петербурге, я понял, что можно жить, не убивая животных, и начал глубже изучать этот вопрос. Тогда информации было мало, но я по крупицам собирал всё, что удавалось найти. Сначала решил попробовать пару месяцев без мяса — а потом понял, что проблем нет, и окончательно стал веганом.
— Под твоим недавним рилсом собралась целая подборка типичным комментариев про смерть без мяса, “моя еда ест твою еду”, “нужен белок”, фото шашлыка и т.д. Как ты сейчас относишься к такой реакции людей на веганство и как относился в самом начале своего пути?Какие стадии принятия/непринятия проходил?
— Честно говоря, не очень помню, как раньше реагировал на такие высказывания. Думаю, спокойно — как говорят друзья, я по натуре добрый и уравновешенный человек. Да и соцсетей у меня тогда не было: первая появилась только в 2012 году — из-за проекта Vegan Club.
Зато хорошо помню комментарии на сайтах вроде Фонтанки — под новостями о наших акциях. Там уже тогда писали всё те же шаблонные фразы. За 20 лет ничего не изменилось — одни и те же нелепые аргументы. Очень редко кто-то реально погружается в тему и пишет что-то осмысленное.
В основном людям просто нужно выпустить пар — не вникая в суть. Если вижу, что человек готов к диалогу, стараюсь ответить спокойно и по делу. Если нет — перевожу в шутку. Но в 95% случаев становится ясно: человек даже не понимает, о чём говорит.
Например, один из комментариев был в духе:
«Веганство невозможно, потому что человеку нужен природный белок».
Хотя, казалось бы, нужно две секунды, чтобы загуглить ответ на большинство подобных вопросов.
Или классика — про «влияние Запада». Хотя, например, в Российской империи было одно из крупнейших в мире вегетарианских движений — одни только толстовцы чего стоят. А первые альтернативы мясу, вроде тофу и сейтана, пришли вовсе не с Запада, а с Востока. В США сою начали массово выращивать только в XVIII веке, а в Азии — более 6,5 тысяч лет назад.
Одна из первых акций 3 августа 2006 года. Поддержка кампании PETA против KFC в Санкт-Петербурге
— С чего начался твой активизм и почему для тебя просто личного отказа от эксплуатации животных было недостаточно?
— Мой активизм начался ещё до того, как я стал веганом. Меня всегда возмущала несправедливость и бардак. Ещё больше — что окружающим словно было всё равно: даже если кто-то возмущался вслух, на деле никто ничего не делал.
Например, где-то в конце 90-х, в нашем дворе в Санкт-Петербурге долгое время не вывозили мусор. Ветер разнёс его по всей территории, всё выглядело ужасно. Бабушки во дворе жаловались, но ничего не предпринимали. Я не выдержал, вернулся из школы и позвонил на телевидение, пожаловавшись на ситуацию. На следующий день приехала бригада дворников и телевизионщиков и всё убрала. Бабушка тогда гордилась мной и хвалила перед другими бабушками.
В школьные годы я также собирал подписи против застройки нашего двора и участвовал в экологических митингах.
Когда я стал веганом и осознал, сколько страдает животных, какое разрушительное влияние оказывает животноводство, и при этом увидел, что этими вопросами почти никто не занимается — я просто не мог остаться в стороне.
Тогда в Москве уже существовали «Вита» и «Альянс за права животных» (не путать с Альянсом защитников животных, он появился позже). Несколько активистов «Альянса» были и в Санкт-Петербурге, и я к ним присоединился. Также стал частью движения Еда вместо бомб — мы несколько лет каждую неделю кормили бездомных веганской едой. (Кстати, движение до сих пор живо.)
С самого начала для меня было очевидно: просто быть веганом — недостаточно.
Веганство — это форма отказа от насилия, но не борьбы с ним.
Представьте: вы идёте по улице и видите, как кто-то избивает собаку. Вы вмешаетесь, скажете что-то. Вы же не скажете: «Я сам её не бью — этого достаточно». С насилием надо бороться. Проблема в том, что в случае с с\х животными оно массовое и скрыто от наших глаз.
Часто слышу такой аргумент: «Я просто поддерживаю веганские альтернативы рублём и иногда агитирую за веганство — этого достаточно». Это, безусловно, важно. Но этого недостаточно.
Система потребления создаёт нишу для веганов — да, нас становится немного больше. Но одновременно растёт общее число животных, вовлечённых в эксплуатацию. Причины разные: рост населения, рост благосостояния, агрессивная реклама.
Посмотрите на Великобританию: за 80 лет с момента создания первого веганского общества Дональдом Уотсоном (а вегетарианские, где часть людей по сути были веганами движения были и до него), в стране всё ещё всего около 1% веганов. Зато за это же время потребление продуктов животного происхождения на душу населения выросло на 20%.
Важно понимать: корпорации каждую секунду продвигают животные продукты. Только они называют это не «пропагандой», а «рекламой».
И точно так же недостаточно просто продвигать веганство. Нужен комплексный подход — от работы над улучшением положения животных на фермах до институционализации растительного питания в образовании, здравоохранении, армии, социальной политике и т. д.
К сожалению, часть активистов фокусируется исключительно на самом веганстве — превращая его в некую полурелигиозную идею, веганство ради веганства. Но нужно помнить: веганство ради животных, а не наоборот.
И самое главное: наша цель — не сделать всех людей веганами. Наша цель — прекратить насилие и эксплуатацию животных. Это и есть то, что называют освобождением животных.
Если мы будем фокусировать больше на втором, не забывая и про первое, — тогда откроется огромное поле для более эффективного, разнообразного и системного активизма.
— Расскажи, пожалуйста, про самые значимые события в сфере защиты прав животных, которые ты помнишь за время своей жизни в России. Что действительно удалось именно благодаря веган-активистам?
— Была долгая кампания за прекращение убийств бельков — детёнышей тюленей. Инициировала её организация «Вита», и мы присоединились к этой кампании. В 2008 году я даже участвовал в блокаде администрации губернатора Архангельской области: тогда мы приковали себя цепями к дверям здания и требовали от всех, кто хотел войти или выйти, повлиять на решение губернатора. В те годы такие акции были возможны — и, что удивительно, нам тогда даже не выписали штраф.
Принятие закона о защите животных, несмотря на все его недостатки, тоже стало значимым шагом для России.
Было множество проектов, связанных с веганством и растительным питанием. Но, пожалуй, особенно важно, что примерно с 2020 года этим направлением стали активно заниматься представители бизнеса, а не только активисты. Сейчас существуют организации вроде АПАПП и Союза «Растительные продукты» — это результат как роста самого движения, так и появления устойчивого спроса на альтернативные продукты со стороны «ядерного электората», которым являются веганы и вегетарианцы.
— Где ты живешь сейчас и как обстоят дела с правами животных и веганством в этой стране?
— О, я сейчас живу понемногу и там, и сям — в Турции, Армении, Казахстане и других странах. Везде ситуация разная: где-то лучше, где-то хуже. Например, в Армении с 2022 года действует запрет на использование диких животных в цирках. В Казахстане в законе о защите животных упоминаются лабораторные животные — это тоже важный шаг. Но серьёзных прорывных изменений на уровне европейского законодательства пока нет.
Зато радует рост числа веганских заведений. В Ереване их уже четыре, а в соседнем Тбилиси — аж десять. Учитывая, что и там, и там проживает примерно по 1,2 миллиона человек, это сопоставимо с тем, как если бы в Москве было около ста веганских заведений.
На фото Дмитрий и советник президента – специальный представитель Президента Республики Казахстан по международному экологическому сотрудничеству Сулейменова Зульфия Булатовна на Центрально-Азиатской конференции по правам животных
— Недавно прошла Центрально-Азиатская конференция по защите животных – масштабное событие, объединившее страны. Ты один из организаторов конференции, и она проходит не первый год. Как удалось выйти на международный уровень и почему это сейчас так важно?
— Для контекста: после 15 лет волонтёрского активизма в России меня пригласили на работу в международную организацию по защите животных — Anima International. После февраля 2022 года полноценная работа в России стала невозможной, и я предложил проект по поддержке зоозащитного движения в части постсоветского пространства.
С одной стороны, мне не очень хотелось переезжать в Европу, жить и работать над проектами там, где всё уже давно работает — где в каждом супермаркете по полке веганских альтернатив. Мне хотелось помогать там, где движение только зарождается, где эти изменения могут иметь наибольший эффект. Так я смог применить свои знания и опыт действительно эффективно.
Это важно по многим причинам. Регион развивается, богатеет — и вместе с этим растёт потребление продуктов животного происхождения. У стран региона амбициозные планы: привлечение инвестиций, строительство новых интенсивных ферм, где животные содержатся в тяжелейших условиях. (В этом смысле Европа тоже далека от идеала — там и интенсивных ферм больше, и потребление животных выше.)
Кроме того, Центральная Азия уже страдает от последствий климатического кризиса. В регионе много активистов, которые хотят помогать животным и продвигать веганство. Но часть уезжает, не видя перспектив, другие оторваны от международного сообщества.
Поэтому так важно поддержать местных: помочь объединиться, вдохновить примерами других стран, дать ресурсы и показать, что их усилия важны и видимы всему миру. Именно для этого и появилась конференция.
Фестиваль в Алматы, 2023 год
— Какие у тебя планы и стратегия по дальнейшему продвижению веганства?
— В рамках работы в организации я поддерживаю зоозащитные инициативы в нескольких странах. С июня 2023 по июнь 2025 года мы уже провели пять эко-веганско-зоозащитных фестивалей и две конференции в четырёх странах. Продолжаю сотрудничать с местными активистами и активистками по разным направлениям и проектам.
В первую очередь я стараюсь прислушиваться к мнению людей изнутри местного движения и отталкиваюсь от их видения — что важно и что возможно реализовать именно в их стране. Это помогает строить работу не сверху вниз, а вместе, горизонтально.
В свободное время веду каналы в телеграм. В одном @russian_vegans, где делюсь новостями и в другом @vgntrk рассказываю о веганских местах и новинках со всего мира, где сам бываю.
— Я замечаю, что веганские организации не особо сотрудничают друг с другом из-за разногласий в том, как именно стоит продвигать этичные ценности. Есть ли, на твой взгляд, шансы преодолеть эти разногласия и усилиться, объединившись? Если да, то что могло бы помочь это сделать?
— Я бы сказал, что это характерно только для небольших групп активистов и активисток. Например, на зоозащитной конференции в Ханое, где я был в октябре, собрались около 400 человек со всего мира, в первую очередь из Азии: представители разных организаций, движений, низовые активисты. Все активно знакомились, обменивались опытом, искали возможности для сотрудничества.
То же самое я наблюдал и на конференции CARE (Европейская конференция по правам животных – прим. ред.). Конечно, конфликты неизбежны — и не только по поводу методов продвижения. Политические разногласия тоже могут становиться источником напряжения.
Но когда люди переходят к более структурной работе, ставят перед собой конкретные цели (а не просто абстрактную «агитацию за веганство») и смотрят на мир шире веганского пузыря, они начинают понимать: для реальных перемен эффективнее действовать вместе. Тогда на первый план выходят не разногласия, а точки соприкосновения — то, над чем можно работать совместно.
Фестиваль в Ташкенте
— Участились случаи “переобувания” известных веганов и вегетарианцев, звезд, у которых большая аудитория, снова в “мясоедов”. Как ты думаешь, насколько это влияет на общественное мнение о веганстве?
— Судя по комментариям, влияние действительно есть. К сожалению, это почти естественный процесс. По данным одного из исследований, до 84% людей, ставших вегетарианцами или веганами по разным причинам, со временем перестают ими быть. Хотя это исследование и подвергалось критике, его выводы могут быть достаточно близки к реальности.
Как знаменитости могут положительно влиять, показывая свой образ жизни, так же они могут и вредить, когда публично отказываются от веганства. Самое печальное — они формируют целую «армию бывших веганов», которые знают все аргументы «за» даже с точки зрения морали, но по разным причинам перестали следовать этим убеждениям. А в худших случаях становятся активными оппонентами, анти-веганами.
Добавим к этому эффект «звезды, которая перестала быть веганкой» — и мы получаем постоянный поток аргументов «почему это не работает». Хотя, согласно тому же исследованию, значительная часть бывших веганов задумывается о возвращении. Вот только сколько из них действительно возвращаются — неизвестно.
Именно поэтому я всё чаще пишу у себя, что простой агитации за веганство недостаточно. Нам нужны институциональные изменения: законодательные меры, улучшение условий содержания животных, налоговые льготы и субсидии для производителей растительных альтернатив.
Улучшение условий содержания важно уже сейчас — потому что если мы можем хотя бы немного снизить страдания миллионов животных, мы обязаны это сделать. Не стоит ждать идеального веганского будущего, игнорируя страдания настоящего. К тому же, когда мы работает над этим направлением, мы ставим палки в колёса животноводческому бизнесу, хоть немного, но замедляя его. В этом плане мне импонирует работа организации «Голоса за животных» в России.
В идеале, конечно, стоило бы ввести налог на продукты животного происхождения хотя бы из-за их вреда для экологии. В долгосрочной перспективе — запретить рекламу мяса, как это уже сделали в нидерландском городе Харлем.
Кстати, ещё о достижениях. В 2021 году нам удалось через Совет по правам человека внести рекомендации для Минздрава и Роспотребнадзора по налоговым льготам, внедрению растительных альтернатив и запуску инициатив вроде «понедельников без мяса».
— У тебя в блоге есть большая подборка книг о правах животных. Мог бы ты для наших читателей выделить топ-3 самых важных для прочтения теми, кто только переходит на этичную сторону?
— Хуже человека, который не читал ни одной книги, может быть только тот, кто прочитал одну. Поэтому я не буду ограничиваться тремя книгами, а выделю три ключевых направления, через которые, на мой взгляд, стоит погружаться в тему веганства. В каждом — по нескольку книг, которые можно считать классикой или основой.
1. Веганство с точки зрения питания
Это первая точка входа — практическая. Что есть, как восполнить все нутриенты, не навредить себе и чувствовать себя лучше.
– Бренда Дэвис, Весан Мелина — Как стать веганом. Исчерпывающее руководство по растительному питанию на каждый день
Самое полное руководство от авторитетных диетологов, с научной базой и практическими рекомендациями.
– Майкл Грегер — Не сдохни! Еда в борьбе за жизнь
Бестселлер, построенный на обзоре современных медицинских исследований. С фокусом не только на веганство, но и на профилактику болезней через питание.
– Любая хорошая книга с рецептами
Теория — это важно, но практика не менее значима. Умение готовить вкусную и сбалансированную еду часто становится решающим фактором устойчивого перехода на растительное питание.
2. Книги про активизм
Понимание, как действовать — критически важно. Особенно если вы не просто меняете свой рацион, а хотите участвовать в изменении мира.
– Ник Куни — Веганомика
Книга о психологии восприятия, эффективности и стратегиях в продвижении веганства. Легко читается, основана на исследованиях.
– Норм Фелпс — Изменяя Игру. Почему битва за освобождение животных так трудна и как мы можем её выиграть
Глубокая, честная и аналитичная книга от одного из опытнейших активистов. Об активизме, трудностях и путях вперёд.
– Тобиас Леенарт — Как создать веганский мир: Прагматичный подход
Практическое руководство для тех, кто хочет строить движение, а не просто спорить о чистоте подходов. Особенно полезна тем, кто работает на стыке локального и глобального.
3. Положение животных: философия, социология, права
Это направление даёт основу мировоззрения. Почему веганство — это не просто диета, а этическая и политическая позиция.
– Питер Сингер — Освобождение животных
Классика современного движения за права животных. Основана на идеях утилитаризма и фокусе на страдании.
– Том Риган — В защиту прав животных
Альтернатива Сингеру — философия прав животных как фундаментальных моральных прав, не зависящих от пользы или страданий.
– Мелани Джой — Почему мы любим собак, едим свиней и носим шкуры коров. Введение в карнизм
Книга о социальном механизме, который делает эксплуатацию животных «невидимой» и социально одобряемой. Очень важна для понимания культурных корней проблемы.
– Что мотивирует лично тебя оставаться веганом уже два десятилетия?
– Понимание того, что животных, которых пускают под нож, — это живые, чувствующие существа, способные страдать, чувствовать боль, радость, страх; обладающие интеллектом, самосознанием, социальными связями и целым спектром эмоций — это базис. Они ничем не отличаются от кошек и собак, которых так принято любить и защищать. Ещё Дарвин писал, что различия между мышлением человека и других животных — скорее количественные, чем качественные. И если принять это как факт, то веганство становится логичным следствием, а не чем-то радикальным.
Что касается мотивации в долгосрочной перспективе — важно не доводить веганство до фанатизма. Я имею в виду случаи, когда человек испытывает острое чувство вины из-за того, что случайно купил продукт с микроскопическим содержанием животного ингредиента, не перепроверил состав или узнал об этом слишком поздно. Такие переживания не помогут животным. Они лишь делают веганство эмоционально тяжелее и повышают риск выгорания. Ведь вы остались тем же человеком, которому не всё равно. А условный 0,000001% животного компонента в продукте не причинит вреда конкретному животному. Строгий перфекционизм может демотивировать сильнее, чем любые внешние обстоятельства.
Я знаю, что особенно много людей перестали быть веганами после 2022 года. Кто-то говорил о потере веры в перемены, кто-то — о тяжёлых эмоциях, ощущении бессмысленности, переезде, потере работы, ухудшении экономической ситуации. Всё это — реальные, сложные причины. Но никто и не обещал, что прогресс будет линейным, быстрым или лёгким.
Представьте два графика.
На первом — сколько животных было бы убито (а если глубже, то сколько часов и дней они провели бы в страданиях), если бы вы не стали веганом и не занимались активизмом.
На втором — сколько животных было бы убито, если бы все, кто стал веганами 10–20 лет назад, остались на этих позициях, и к ним бы постоянно присоединялись новые люди.
Разница была бы колоссальной. Это миллионы “спасённых” жизней (важно понимать, что веганство не спасает живых животных, мы, становясь веганами, предотвращаем появление новых животных, их последующую эксплуатацию и убийство). Ради этой разницы — ради тех, кто мог бы избежать страданий — мы и становимся веганами. И остаёмся ими.
Именно это понимание, вместе с трезвым и прагматичным взглядом на темпы и методы перемен, помогает мне сохранять устойчивость и продолжать не только жить по этим принципам, но и заниматься активизмом.
Дмитрий Корецкий в соцсетях: @dmitriiveganov