Увлечение органической едой в России, в отличие от Европы и Америки, пока носит далеко не массовый характер. Однако интерес к ней растет - вопреки дороговизне и кризису. Первые экологически чистые ростки на местном рынке уже показались.
Словосочетание «органическая пища», так раздражающее химиков и биологов, появилось 60 лет назад. Началось все с лорда Уолтера Джеймса Нортборна, который в 1939 году придумал концепцию фермы как организма и отсюда вывел органическое фермерство в противовес фермерству химическому. Лорд-агроном развил свою мысль в трех книгах и стал именоваться одним из отцов нового типа сельского хозяйства. В процессе также активно поучаствовали английский ботаник сэр Альберт Говард, американский медиамагнат Джером Родейл и другие, в основном богатые и именитые.
До конца 80-х на Западе органическими фермами и их продукцией интересовались в основном последователи движения нью-эйдж и вегетарианцы. На ранних этапах они были вынуждены покупать экоеду непосредственно у производителей - небольших фермерских хозяйств, решивших перейти к более натуральному способу выращивания урожая. При этом качество продуктов и условия их производства проверялись лично клиентом. Появился даже девиз «Знаешь своего фермера — знаешь свою еду». С начала 90-х сегмент стал развиваться гораздо активнее, прирастая иногда на 20% в год и обгоняя по этому показателю другие области пищевого рынка.
Существенную лепту в развитие направления вложили инициативы объединенной Европы, которая еще в 1991 году приняла правила и стандарты для продукции органических ферм. Американцы отреагировали своей регулирующей подборкой документов только в 2002 году. Изменения постепенно коснулись способов производства и распространения экопродуктов: к первому стали подключаться крупные корпоративные фермы, ко второму - избранные сети супермаркетов. Общественное мнение стало благоволить модному увлечению: экологически безупречную еду пропагандировали кинозвезды и популярные музыканты, средний класс подсчитывал выгоды от здорового питания и соглашался переплачивать за него от 10 до 200%. И даже те, кому органическая еда не по карману, признавали ее более чистой, вкусной и питательной.
К 2007 году рынок органических продуктов рапортовал о 60 с лишним странах, в которых приняты необходимые регулирующие и нормативные документы, годовых заработках в $46 млрд и 32,2 млн га, занятых органическими хозяйствами. Правда, последний показатель в сравнении с традиционным химическим сельским хозяйством составил всего 0,8% общемирового объема. Движение за органическую еду набирает обороты, равно как и деловая активность, с нею связанная.
Понятно, что до массового потребителя экопища доберется не скоро. К затее скептически относятся многие ученые: они указывают на отсутствие подтвержденного преимущества органической еды перед обычной в том, что касается полезных для человека витаминов и минералов, а также считают, что органическое сельское хозяйство не способно накормить население всей планеты. К тому же из-за меньшей урожайности органики под ее производство придется отводить более обширные площади, нанося окружающей среде дополнительный вред.
Разумеется, у ученых-сторонников экопищи имеются свои исследования, опровергающие доводы их коллег-скептиков, и выбор для обывателя, заинтересованного темой, превращается в вопрос веры в ту или иную концепцию. На пике взаимных обвинений сторонники органики и их оппоненты перешли в конспирологическую плоскость: экоскептики намекают, что их противники не заботятся о природе, а попросту раскручивают новых производителей, попутно дискредитируя старых, а экоэнтузиасты отвечают, что праведная ярость скептиков оплачена химическими компаниями и поставщиками обычной еды, которые боятся конкуренции и потери рынков сбыта.
Для России широкомасштабные дискуссии о пользе или бесполезности органической пищи с привлечением экспертов из научного мира практически неактуальны: по мнению некоторых поклонников органического питания, наше отставание от остального мира в этом вопросе составляет лет 15-20. До недавнего времени меньшинство, не пожелавшее жевать что дали, считало большой удачей, если удавалось завести личное знакомство с каким-нибудь не слишком далеко от города живущим фермером и стать его постоянным клиентом. И то в этом случае страждущий получал всего лишь деревенскую еду, вовсе не обязательно соответствующую высокому званию органической, ведь фермер при ее изготовлении мог воспользоваться химией или антибиотиками. Соответственно, никакого государственного регулирования стандартов экоеды не существовало и до сих пор фактически не существует.
Несмотря на такие непростые условия, в 2004-2006 годах в Москве открылось несколько специализированных магазинов для поклонников органических продуктов - можно считать это первой заметной попыткой запустить местную моду на органику. Самыми заметными из них стали экомаркет «Рыжая тыква», открытый с большой помпой, а также московское отделение немецкого «Биогурмэ» и сделанный с учетом германских наработок «Грюнвальд». «Тыква» закрылась уже через полтора года, «Биогурмэ» продержался два. «Грюнвальд» оказался самым успешным, правда, сменил название и дизайн магазина, став «Био-Маркетом». Специализированные магазины появились и у вегетарианцев – например, магазин здорового питания «Джаганнат», место, где можно найти даже самые редкие вегетарианские продукты.
И, хотя любители органической пищи в многомиллионной Москве продолжают составлять весьма незначительный процент, однако их появилось столько, что эта отрасль продолжает развиваться. Сетевые супермаркеты пытаются присоединиться к специализированным магазинам, но обычно спотыкаются на ценообразовании. Понятно, что экоеду дешевле определенного уровня, заданного производителем, не продашь, отчего порой приходится платить за нее раза в три-четыре больше, чем за обычные продукты. Супермаркеты же не в состоянии отказаться от практики получения многократной прибыли и увеличения объемов - на этом держится весь механизм их торговли. В такой ситуации отдельные любители органики берут процесс в свои руки и добиваются хороших результатов в довольно короткие сроки.