Почему мы воспеваем в культуре гармонию отношений между человеком и природой, а в реальности делаем все наоборот?
Чувства животных в мультфильмах и за их пределами
В древних верованиях животные имели высокую аллегорическую значимость. В мифах и легендах их обличия нередко принимают боги (египетская Бастет в облике кошки, Велес как воплощение медведя у славянских язычников, превращения Зевса в быка или орла согласно античным преданиям и др.).
В развитых цивилизациях зоотематика постепенно перекочевала из религии в искусство. Животные как метафорические носители неких черт характера и способностей превратились в своего рода архетипы: в пословицах и баснях разных народов мы встречаем одни и те же образы хитрых лисиц, могущественных медведей, трусоватых, но обаятельных зайчишек, величественных львов... При этом даже те из них, кому обычай приписывает отрицательные качества, кажутся нам скорее симпатичными: внешне четвероногие пушистики у многих вызывают невольное умиление или же восхищение их естественной грацией, а соотнесение с моральным обликом людей делает их близкими каждому.
Какое восприятие животных прививается в обществе детям? Даже в тех фильмах и мультфильмах, где сохранена существующая в обществе модель отношений «человек – питомцы», «человек – дикие звери», представители фауны изображены весьма психологично. Большинство таких сюжетов выстраивается вокруг идеи о том, что люди недооценивают развитость животных, тогда как те раскрывают характер в общении между собой. Вспомним в этой связи современный мультфильм «Тайная жизнь домашних животных». Другие же истории заинтересовывают юных зрителей тем, что в них в отличие от реальной жизни люди и животные умеют понимать язык друг друга и полноценно дружить. Примером здесь могут служить советские мультсериалы «Крокодил Гена» и «Простоквашино». Наконец, популярен и третий вариант – сценарии, в которых животные обособлены от людей, но их мир представляет собой общество, похожее на наше своими социальными связями и волнующими героев проблемами. В эту многочисленную категорию входит бестселлер «Король лев», где нет места человеку, но обитатели сказочной саванны знакомы с любовью, ревностью, враждой, ненавистью, местью, прощением, благородством – словом, со всеми нравственными составляющими «человека разумного».
Конечно, бывает, что авторы «оживляют» и совсем неодушевленные предметы: говорящими персонажами могут стать и скрепочки, и спичечные коробки, и стиральные машины. Но использование образов животных в литературе и кинематографе заметно преобладает. Они же ложатся в основу создания мягких игрушек, которых дети с ранних лет воспринимают либо как питомцев, либо как волшебных друзей, представляя, что с ними можно разговаривать, воображая разные ситуации с их участием.
Получается, что мы подспудно ждем от животных эмоций, сознательности, коммуникативных навыков – всех тех способностей, которыми они наделены в нашей культуре. Но тут же в реальной жизни отказываем им во всем вышеперечисленном, решая за них, будто они не могут думать и чувствовать так же, как мы, и – что страшнее – считая это основанием, чтобы обращаться с ними как угодно, лишь бы нам было выгодно.
На протяжении истории цивилизации у людей сложилась странная традиция – использовать культуру для оправдания своих действий в отношении природы. Изображать животных на иконах и тут же убивать их посредством жестоких жертвоприношений, как было во времена более дикие. Умерщвлять питомцев в ходе научных опытов, а после воздвигать им в знак признательности памятники, как происходит во времена более прогрессивные. Только не будем забывать, что речь идет о существах, которые, сколько бы мы ни очеловечивали их в мультфильмах и сказках, не имеют амбиций для совершения подвигов во имя развития планеты. Посмертную благодарность и увековечивание в искусстве они не оценят. А вот полноценную земную жизнь без причинения им боли оценили бы.
Когда теленок рекламирует сосиски
В канун 2019 года на конференции Национального Союза Свиноводов от одного из докладчиков прозвучал тезис: «Наступающий год – год Свиньи, а значит нам точно будет сопутствовать удача!» По такой логике, вероятно, сейчас, в год Крысы, удача должна сопутствовать сотрудникам лабораторий, ставящим опыты на грызунах, а в следующем году, году Быка, – производителям говядины.
Те, кто эксплуатирует животных физически, злоупотребляют еще и их образами. Так, отраслевые издания, посвященные сельскому хозяйству, имеют обыкновение размещать на своих обложках цыплят под крылом мамы-наседки, телят, пасущихся на солнышке, поросят с дружелюбным взглядом. Внутри читателя ждут тексты о повышении удоев и динамике цен на мясо, но снаружи редакторами предусмотрена игра на тех самых положительных эмоциях, которые в силу сложившихся культурных традиций вызывают у нас изображения животных.
Несмотря на развитие крупных аграрных предприятий, до сих пор животноводство ассоциируется с деревенским двориком, где в сарае живет корова, по травке гуляют курочки, и добрая бабушка разрешает внукам играть с козлятами и поросятами на крылечке дома. Этакая идиллия и образец мирной жизни, который обычно принято противопоставлять в зависимости от контекста либо ужасам войны, либо оторванному от природы ритму мегаполисов. И даже если забыть на минуту, что большинство современных ферм представляют собой не описанный выше пастораль, а промышленный конвейер пыток и смерти, паззл все равно не сложится. Та самая добрая бабушка через пару дней возьмет топор и уничтожит любую из курочек, которых сегодня так заботливо кормит, а еще через неделю ее внуки спокойно съедят за ужином кого-нибудь из своих недавних товарищей по играм. «Теневая» сторона сельской идиллии, если бы ее не было принято замалчивать, ничуть не отличается от кровавого пекла войн. Но народ в своей массе предпочитает не помнить о том, что мешает удобству и спокойной совести рядовых граждан. Ведь как часто можно услышать от знакомых, употребляющих мясо, мнение: «Животных, конечно же, жалко, но ничего нельзя поделать». И веками в обществе преобладают люди, искренне верящие, будто поделать ничего нельзя, сколько бы бок о бок с ними ни жили те, кого та же самая жалость к животным привела к простому, естественному и единственно возможному выводу – необходимо составить рацион из других, не требующих чьей-либо смерти продуктов.
Проведем еще одну простую аналогию. Ни для кого не секрет, что курить вредно, однако это не мешает тысячам людей сохранять привычку. Тем не менее власти пытаются способствовать ограничению потребления сигарет, и одной из мер с некоторых пор стало размещение на упаковках страшных иллюстраций, демонстрирующих последствия курения для здоровья. Судя по числу курящих, метод не очень эффективен как демотивация. И все же было бы честнее, если бы производителям мяса запретили использовать в оформлении товаров рисунки улыбающихся хрюшек, телят и цыплят, обязав заменить их на фотографии с бойни. Может, спрос на продукцию и не снизился бы в разы, но по крайней мере покупатели были бы честны с собой, видя, кого именно они едят, а не игнорируя взаимосвязь между пробуждающими симпатию зверушками с картинок и полученными ценой мучения живых существ сосисок, яиц, творожков и т.п. Однако если с курением государство борется, агрохолдинги оно субсидирует.
Псевдонедостижимый рай
Эдемский сад, имея религиозную подоплеку, давно уже стал художественным символом всеобщего счастья, гармонии и мира. Эдем считается утраченным раем, безвозвратным и недостижимым. Жизненный уклад, когда, говоря упрощенно, никто никого не ест, прекрасен. Но ведь это там – в стародавнем прошлом, в библейском тексте, в фантастических балладах. Словом, где-то, куда нам нет пути. А мы-то тем временем тут, на Земле, где кто-то кого-то ест постоянно.
Человечество отчасти подсознательно обожает возвращаться к «эдемской» модели миропорядка. Обратимся вновь к примерам из мультипликационного кинематографа. Ни одно поколение детей захватывают сюжеты, кладущие конец принятым в естествознании отношениям между хищником и жертвой. Волк и заяц из «Ну, погоди»», кот и мышь из «Том и Джерри», беглецы зоопарка из «Мадагаскара», целый город из «Зверополиса» поднимают один и тот же вопрос: а если все же позволить себе допущение, будто никто никого не ест, что из этого получится? И когда вдруг мы встречаем в реальной жизни примеры такого нарушения законов природы, они вызывают широчайший общественный резонанс. Достаточно вспомнить нашумевшую в 2015 году историю тигра Амура и козла Тимура из Приморского сафари.
Нас забавляет, будоражит и радует идея о «добрых хищниках», которые не охотятся на более слабых представителей фауны. При реконструкции идеала людям свойственно абсолютизировать желаемое, то есть пусть-ка вся природа начнет жить по новым гуманным законам, пусть лисы протянут лапу дружбы зайцам, а львы – антилопам, тогда и мы, «люди разумные», подтянемся.
Однако начинать всегда стоит с себя, а уж тем более если носишь самопровозглашенный титул «царя природы». У котиков – лапки и инстинкты, они не умеют готовить разные блюда, подбирая альтернативу привычному вкусу мышей. А у нас такой отговорки нет. Убедить куниц, что нехорошо нападать на белочек, на сегодняшний день не в нашей власти. А вот разобраться с собственными убеждениями и определиться, что правильно, а что негуманно, зависит всецело только от нас.
Прописные истины на самом деле гораздо проще, чем обычно о них говорят. Если мы знаем, что в Эдемском саду никто никого не ел, и полагаем, что жилось там при этом хорошо, почему бы ради эксперимента не сделать тот маленький шаг в искомом направлении, за который мы отвечаем, и не прекратить кого-либо есть? Возвратит ли нам это Эдем? Гарантированно можно сказать, что возвратит как минимум какую-то его часть, ведь в нашей собственной жизни станет больше доброты и меньше причастности к чьим-то страданиям. Возвратит ли полностью? Ничто не предвещает, но вместе с тем нельзя не озвучить одну мысль. Человек влияет на природу и управляет ей; овладевая генетикой, ученые создают новые биологические виды; деятельность цивилизаций трансформирует экосистемы, одомашнивает некогда диких зверей, изменяет порядки и правила их жизни. И если бы селекционеры ставили целью не калечить коров ради увеличения их молочной продуктивности, а изучить, например, варианты и сценарии «мутации» естественного отбора в некие более гуманные принципы выстраивания экосистем, не исключено, что мир ждали бы неожиданные открытия.
Вся наша культура – об Эдемском саде. Все наши действия – о чем угодно ему противоположном. И пока мы не преодолеем это противоречие, общество обречено жить в состоянии когнитивного диссонанса, покупая свинину с умилительной хрюшкой, улыбающейся с упаковки.
Аврора Ливрова