Руслан Байрамов – создатель уникального парка-музея «Этномир». Посетители этого культурно-образовательного центра могут погрузиться в культуру других народов через их наследие и по-настоящему «прожить» опыт разных этносов. Мы поговорили с Русланом о концепции проекта, уважении всех традиций, вегетарианстве в «Этномире» и планах на будущее.
– Руслан, что привело и вдохновило Вас на создание этого потрясающего, огромного, многоуровневого проекта «Этномир»? Насколько я знаю, ему нет аналогов в мире.
– Я дитя двух культур – русской и азербайджанской, родился в горах Малого Кавказа. Мама из староверов, папа – азербайджанец, оба были учителями русского языка и литературы.
С детства и там, и там я чувствовал себя своим. Вопрос идентичности был достаточно актуальным, и окончательно я определился лет в тридцать, уже будучи в Москве. Понял, что я и русский, и азербайджанец. Вот так: не «или», а именно «и».
Основные материальные цели были решены достаточно быстро. В 26 лет у меня уже была квартира, бизнесом я занимался с 22 лет. Но передо мной всегда стояла цель – делать что-то по-настоящему хорошее, благое для людей в глобальном, всеобъемлющем смысле. В 2004 году я совершил паломничество вокруг священной горы Кайлас в Тибете. Во мне уже тогда зрела идея создания культурного центра, парка; такого пространства, где этнические ценности, культуры разных народов могли бы дружно сосуществовать, раскрываясь для тех, кто готов к знакомству. Мы зарегистрировали Международный фонд «Диалог культур» и стали искать место под парк, формируя попутно проект такого «центра реабилитации души».
Концепция проекта выстраивалась на основе, конечно же, моих личных представлений и знаний о мировом опыте человечества, философских течениях, географических и культурных особенностях разных стран – изучением всего этого я увлеченно занимался с раннего детства.
Наконец мы нашли отличное место в Калужской области. Купили землю, дожали концепцию и приступили к реализации задуманного.
– А какая вообще цель проекта?
– Знакомство с миром! Здесь, на территории парка, на образовательных программах, экскурсиях, люди могут познакомиться с культурой и традициями разных этносов, познать мудрость народную, прожить этот опыт, прочувствовать на себе.
Можно приехать на один день – за впечатлениями. Возможно, это послужит толчком к дальнейшему развитию интереса в той или иной области. Интереса к истории, ремеслу, творчеству, саморазвитию… Можно начать погружение прямо здесь, остановившись в Этномире на два-три дня, неделю.
Поначалу это был культурно-образовательный центр, позже мы добавили в эту конструкцию слово «туристический», и все как-то выдохнули, расслабились. В Этномире можно просто отдохнуть, ведь вокруг природа, свежий воздух. Это же парк. Но широкий спектр познавательных программ и мероприятий дает дополнительную возможность образовываться, развиваться духовно, воспитывать в себе осознанность, гармонизировать отношения с окружающим миром.
– А какие трудности были или есть сейчас? Может быть, кто-то помогал? И как Вы преодолеваете трудности, если они есть? Или, может быть, вообще к ним отношение другое?
– Этномир появился и развивался параллельно с феноменом Калужской области. Тогдашний губернатор Анатолий Дмитриевич Артамонов давал возможность как крупным корпорациям, так и хорошим оригинальным проектам заземляться здесь. Мы активно включились в работу. Поначалу планировали сотрудничать с разными странами, чтобы их представители приходили к нам и строили свои дома. Были планы и внутри страны, на федеральном уровне. Стало понятно, что это, в первую очередь, нужно нам и людям, которые к нам приезжают. Поэтому на данный момент, можно сказать, Этномир существует и развивается благодаря каждому посетителю.
В общем, двигаемся согласно контексту современных реалий, иллюзий не питаем, всегда рады продуктивному сотрудничеству, ценим интерес к проекту, желание поучаствовать в нем.
– А используете дополнительно какие-то практики, инструменты для концентрации намерений?
– Практики? Сам медитациями не занимаюсь. Для меня вся жизнь есть йога (карма-йога), мой культурный код такой: чем больше работаешь, тем лучше, тем быстрее достигнешь цели.
– Времена сейчас интересные. Многое меняется, ко многому надо адаптироваться очень быстро…
– В контексте вечности эти временные сложности не играют никакой роли. Ну уж как есть.
– Вот Вы постоянно соприкасаетесь с духовностью и религией, культурой… А считаете ли Вы свой проект полезным сейчас для общества, и что для вас важнее из этого всего? Или все в совокупности?
– У меня в этом отношении философский подход: я верю в равенство науки, философии и религии. Да, знание и вера – из разных областей, но при этом суть у них единая, а цели созидательные, светлые.
Я сам вырос в мультикультурной среде, знаю, как важно понимать и уважать традиции. В Этномире, например, есть Мьянманская пагода: для нас это культурный объект, для буддистов – серьезный символ. Есть Дом Непала, раз или два в год сюда приезжают представители непальской диаспоры. Мы дружим с посольством Индонезии, уже спроектировали дом, который будет представлять в парке их страну. Мир черпает энергию в многообразии, в синтезе религии и культуры, духовной сферы и области знаний.
Лично мне очень подходит даосская история: я очень уважаю Лао-цзы и, конечно же, индуизм, и считаю, что выбор конфессии или духовной практики зависит от уровня развития человека. Каждый из нас проходит разные стадии восприятия окружающего мира и себя.
– А часовенки в парке нет никакой?
– Хотелось бы! Мы дружим со всеми официальными конфессиями, у нас очень хорошие отношения и с православием.
– То есть Вы не выбираете одну какую-то концепцию? Или Вы просто выбираете лучшее из разных традиций для себя?
– Да, и для себя, и для проекта – Этномира. Все, что объединяет, то и хорошо. То, что несет добро – хорошо. Мы не боремся со злом, мы увеличиваем добро. И в концепции такого многомерного мира транслируем созидательные принципы диалога культур.
– А в чем Вы видите задачи своего нынешнего воплощения? Кстати, верите ли Вы в жизнь после смерти, и в чем смысл человеческой жизни?
– Верю-верю. Если бы не верил, то было бы, наверное, гораздо тяжелее жить. Я надеюсь, что Вселенная настолько разумна, что весь наш опыт не будет без следа утилизирован. В этом плане, наверное, для меня является примером три фразы из Вед – это Сат-Чит-Ананда – Бытие, Сознание, Блаженство: «Я есть», «Я осознаю, что есть» и «Я счастлив, что я есть». Это очень серьезная и простая штука, деревня меня этому научила.
Поэтому служение… Ну, если, как у даосов, у тебя нет конфликта, то служение Богу, природе, родителям – все это только преумножает друг друга, усиливает. Если есть внутренняя гармония, и ты делаешь любимое дело, ты служишь и готов отдать больше, в итоге всегда остаешься в выигрыше, потому что у тебя нет внутреннего конфликта. Живешь счастливо в каждом моменте… Потому что ты готов отдавать, помогать, и ты рад тому, что у тебя есть.
– Очень жизнеутверждающе. Недавно меня поставил в тупик вопрос одной девушки психотерапевту: «А зачем жить, к чему-то стремиться, чего-то достигать, если все равно умрешь?». Как бы Вы ответили на этот вопрос?
– Отличный вопрос. Я часто на него отвечал и себе, и близким. Много раз мы беседовали на эту тему. Жизнь – ценный дар, в нас заложена огромная сила развития. Суть в реализации, при этом и один процент – уже развитие. Чем, кстати, хорош Лао-цзы: если ты в потоке, то ты можешь быть в потоке океана, горной реки или в болоте. Если ты выбрал болото, если тебе так нравится, живи в нем. Настоящий духовный человек – он сам как психиатр всегда. Если разговор с ним или просто пребывание рядом делает тебя чуть-чуть добрее и позитивнее, значит, в этом есть сила. Но есть люди (у меня таких знакомых много), которые абсолютно всегда говорят такую очевидную и беспримесную правду, что после этого хочется повеситься. Я раньше пытался их заразить своим безумным оптимизмом. Наверное, тут дело в мудрости и зрелости души…
Я всегда говорю о пребывании здесь и сейчас. Мы же каждую ночь умираем и каждое утро просыпаемся. А мир и без нас существует, все нормально. У Константина Эдуардовича Циолковского очень много трудов на эту тему. Он жил здесь, в Боровске, работал над своей теорией, описывал и духовное, и материальное, думал о том, как достичь космической скорости, преодолеть земное притяжение. У него есть короткие рассказы, раскрывающие тему этой самой вечной жизни, пребывания здесь и сейчас.
Надо радоваться. Жить. Здесь и сейчас.
– У Вас везде висит генплан Этномира, как он должен выглядеть. Вы идете по плану?
– Хотели к 2020 году все завершить, застроить. Этномир развивается медленнее, чем хотелось бы, но быстрее, чем я думал. Проект слишком большой для традиционной экономической модели. При этом некоторые фрагменты Этномира имеют автономную ценность и могут быть представлены в разных странах, городах. Например, наша Улица Мира в павильоне «Вокруг света».
– А сколько надо еще времени и денег, чтобы достроить все? Или уже скорректировали план проекта?
– Нет-нет, генплан остался прежним. Осенью будет 10 лет, как мы закладывали дом Германии. Мы хотели строить Европу, Америку, Россию и Восток одновременно… Когда еще была иллюзия, что страны будут участвовать в процессе. Все есть, сети проложены, генплан не поменялся. На сегодняшний день для реализации нужно миллиардов 15-20 рублей.
Мы находимся в процессе созидания. Природа есть, инфраструктура есть, образовательный контент есть. Строим поселок с экологичными инновационными домами. Уже анонсировали будущий город устойчивого развития.
– А есть в планах бассейны огромные построить, аквапарк или еще что-то в этом роде?
– В планах много чего есть, но пока реализованы только архитектурные проекты. Хотели в этом году строиться, но мировые события меняют планы. Здесь нужен хороший комплекс оздоровительный: с банями, с бассейном. Мы точно придем к этому. Этномир – энергетическое место: если в чем-то не дается, дается в другом, главное – хотеть, стремиться.
Идей много. Поэтому и партнеров зовем – и малый, и средний бизнес. Но так как проект все-таки на стыке культуры, образования, государства, бизнеса, а у каждого свои цели и задачи, трудно находить, скажем так, системных людей, готовых не переживать и двигаться дальше.
– Мы давно знаем, что Вы вегетарианец. И что же Вас к этому привело?
– Я знал про вегетарианство с детства. Читал ЗОЖ-странички в «Комсомолке», спортом занимался. У нас были и коровы, и бараны. И я, конечно же, себе нравственный вопрос всегда задавал: «Как так, сегодня ты играешь с ягненком, смотришь в глаза, а потом ты его поедаешь?».
– Энергии сейчас многим не хватает. Наверное, люди думают, надо есть больше мяса? Или как?
– Для себя я понял, что мясо забирает энергию. В моем вегетарианстве три фундамента: нравственно-этический, экологический (современный) и чисто физиологический (чтобы быть более работоспособным, трудолюбивым и работать много, заниматься любимым делом).
Много людей вокруг становились вегетарианцами. Кто-то остался, кто-то уходил, а потом возвращался. В целом я понимаю сложность этого мира. Конечно же, я считаю, что вегетарианство было бы лучше для человечества. Но человек такое существо: даже если он вегетарианец, находятся другие способы разрушать планету… Зачем-то.
– Считаете ли Вы вегетарианство приоритетом для выживания человечества и экологии планеты?
– Не совсем. Это большой плюс. Но это не единственный способ сохранения планеты. Перед нами много задач. Это и загрязнение мусором, и производство пластика. Сюда же можно отнести проявление агрессии, приводящее к войнам, разрушающим и отравляющим все вокруг.
Я думаю, не зря появились все эти игры и гаджеты. Может, для того, чтобы мы чудили в виртуальном мире и оставили планету в покое.
– Очень интересная концепция.
– Вполне рабочая гипотеза. Планета пытается как-то сохранить своих детишек, дав им игрушки в виде виртуальной реальности, чтобы поменьше гибло, отравляло и уничтожало в реальном мире.
– А у Вас был опыт веганства, сыроедения?
Года три я был веганом. Потом отказался, потому что на биологическом уровне почувствовал, что сложно. Я ем молочные продукты, да. Свою позицию, кстати, никому не навязываю, стараюсь никого специально не вдохновлять и не поучать.
– А как у вас в Этномире с национальными кухнями разных стран? Они же далеко не все вегетарианцы.
– У нас работают рестораны, предлагающие блюда национальной кухни. Почти все имеют свою аутентичную концепцию, соблюдая в меню те или иные гастрономические традиции. Здесь у нас, по-моему, их уже 14. И, конечно же, это не наши рестораны. Они основаны нашими сотрудниками, решившими вести свой бизнес, или арендаторами, которые пришли извне.
– Вот сейчас, собственно, мы сидим в вегетарианском заведении. Как удалось его открыть в Этномире? Были ли еще подобные?
– Лет 10 назад мы запускали Вегкафе в рамках Трапезной. Хорошее было место, к сожалению, закрылось. Наверное, не выдержало конкуренции соответствия запросам населения. У меня вообще грустный опыт с заведениями такого типа, лучше получается делать другие бизнесы.
Однажды получилось открыть успешный ресторан в Чехии, в Праге. Мы назвали его «Этносвет». Он был в топе, даже некоторое время на первом месте не только среди вегетарианских, но вообще среди всех ресторанов в городе. Это было до пандемии, но потом все замерло.
Ресторан, в котором мы сейчас находимся, появился неспроста. Мы планируем развивать открывшийся в этом павильоне Центр физического и нравственного здоровья «Океан смыслов». Здесь же расположен магазин этнических товаров «Путь к себе». Я буду рад, если этот вегетарианский ресторан обретет своих поклонников и постоянных посетителей.
– А какое у Вас любимое блюдо?
Очень люблю тофу и нут. В общем-то, все вегетарианское. Сейчас вот добавилась модная тема – боулы. Но тофу – это базовая для меня история.
– Мы знаем, что ежегодно в Этномире летом проводится такое событие, как «ВегФест». На кого ориентировано это мероприятие?
– Вообще Этномир и все мероприятия в парке созданы для самого широкого круга посетителей. Формат «ВегФеста» предполагает активное времяпрепровождение на открытых пространствах, занятия йогой, цигуном, другими оздоровительными практиками. Проводятся кулинарные мастер-классы для гостей – как готовить вкусные и полезные блюда, лекции и экскурсии на околоЗОЖную тематику. Ну и, конечно, этническая музыка и танцы. Очень симпатичный летний фестиваль.
– Хорошо, а считаете ли Вы проект «Этномир» главным и финальным в вашей жизни? Или у Вас есть что-то еще про запас, не менее глобальное?
– Есть очень много всего, надо только суметь оторваться от миссии данного проекта, чтобы быть более эффективным в рамках всего земного шара. В основном я занимаюсь экологическими проектами. И по озеленению, и по позитивной трансформации, может быть, с вкраплением идей экологии и Этномира в любой точке земного шара.
– А как у вас с экологией в Этномире сейчас? Что в этой области вы делаете?
– У нас каждое здание достаточно энергоэффективно. Мы потребляем в разы меньше электричества, воды и тепла, чем обычные здания. У нас раздельный сбор мусора, выбрасываем достаточно мало органики.
– Что бы Вы пожелали нашим читателям?
– Радоваться жизни. Быть счастливыми. Счастье – не неумолимая гонка за состоянием, а постоянное пребывание в спокойствии, гармонии и равновесии по отношению к себе, к близким, ко всему миру. Это очень важно.
Если на любовь вегетарианства мир не отвечает взаимностью, надо просто расслабиться и нести любовь, ничего не ожидая. Когда ты неофит, хочешь всех убедить, доказать всему миру что-то – не стоит так действовать. У меня на эту тему есть правдивый анекдот из жизни. Моя дочка, когда была маленькая, подходила к человеку, обнимала и, если тот не отвечал взаимностью, била его или кусала. Спрашивали: «Ты зачем так делаешь?». А она в ответ: «Но что же он не отвечает, когда я его так люблю…».
Окружающий мир считывает состояния, а не интеллектуальный или волевой посыл. Поэтому и состояние счастья для вегетарианцев в разы ближе и быстрее, чем для остальных.
Беседовала Раса Неаполитанская
Фото: Анатолий Струнин
Зейнаб Азимова