Яна Дворкина, координатор одной из московских больниц фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», рассказала о том, почему решила стать добровольцем.
Я ожидала увидеть человека, на плечах которого лежат все тяготы мира. Но передо мной сидела цветущая и деловая девушка. Наш разговор то и дело прерывался телефонными звонками. Звучали слова «забрать, отвезти, 10 упаковок, подгузники, водитель, смена в пятницу в больнице». О другой стороне жизни Яны, например, о том, как она превратила свою квартиру в чудесное самобытное пространство, вылепив своими руками стены из глины (это не метафора), о ее путешествиях и о десятилетнем вегетарианстве мы договорились поведать вам в другой раз.
Как ты стала волонтером? Что тебя подвигло на это? Вот ты сидела, сидела, и просто пришла в голову мысль: а не пойти ли мне в волонтеры? Или тебя тронула какая-то история?
Первый опыт волонтерства у меня появился в 18 лет. Это было в фонде «Подари жизнь». У меня все было хорошо. И мое «хорошо» было настолько большим, что мне хотелось им поделиться. Хотелось сделать мир чуточку лучше, как это ни пафосно звучит. Что-то делать такое, реально ощутимое руками, исправляя и исцеляя его, приводя в нормальное состояние.
Для такого юного возраста это, наверное, сложный опыт? В чем именно заключались твои обязанности?
Мы ходили в больницу к онкобольным детям. Часть детей выздоравливали и выписывались, но были и те, кто не смог пережить болезнь. Взяв себе подшефного ребенка, мы сопровождали его во время всей госпитализации, пока он не покидал больницу. Тогда все закончилось моим полным раздраем. Маленькая была. Никаких границ не умела проводить между своей жизнью и работой в фонде. Жила с полным ощущением, что это МОЙ ребенок болеет, МОЙ ребенок умирает. И главный вопрос дня был «как анализы?», «какие показатели?»
Дети, естественно, спрашивали каждый день – а ты придешь завтра? И я приходила. Приходила практически каждый день. Приходила даже тогда, когда моего «хорошо» не осталось, и я была такая же измотанная, как их мамы. Я не умела говорить «нет». Тогда мне казалось, что это безвыходная ситуация. Волонтер становился другом семьи, который может помочь с документами, с анализами, посидеть с ребенком, встретить на вокзале бабушку (дети перенаправлялись к нам из областных больниц) и т.д. Я отдавала тогда все свое время и все свои деньги. Юношеский максимализм – хотела закрыть собой все возникающие нужды. Деньги тогда просила у мамы и одноклассников. Я была…
Гиперответственной?
Даже не так (смеется). Я была маниакальной. Это было сложно. И не видела выхода. Так я выдержала год. Потом была длительная пауза.
И вот тебе сейчас 27 лет, и ты опять волонтер, но уже в другом фонде. Сейчас все по-другому?
Да, тот опыт помогает мне грамотно выстроить границу между своей личной жизнью и временем, которое я посвящаю детям. А сейчас я еще взяла обязанности координатора, это новый и очень важный для меня опыт.
Это работа с другими волонтерами?
Да. Я координирую команду волонтеров в одной из московских больниц. Мы стараемся сделать так, чтобы рядом с детьми-сиротами во время их госпитализации всегда были взрослые, готовые поддерживать их, ухаживать за ними, развлекать и помогать в развитии. В нашем проекте «Волонтерский уход» всего около 11 разных учреждений – больниц и ЦССВ.
Что такое ЦССВ?
В 2015 г. началась замечательная реформа, которая изменила многое в сиротской системе. Правда, она еще не завершилась, и возникает много сложностей. Но через какое-то время система заработает по-новому. По крайней мере, я в это очень верю. Из основных перемен – это то, что детский дом больше не считается нормальным местом жительства детей, а это временная мера, пока ребенка не вернут в кровную семью или, если это невозможно, то пока не найдут приемную. Поэтому изменились и названия учреждений, теперь они называются центрами содействия семейному воспитанию (ЦССВ).
Многое изменилось и в формировании групп. По новым правилам они должны создаваться по семейному типу – не более 8 детей в одной группе, дети должны быть разного возраста и с разным состоянием здоровья. Это хорошо. Не бывает такого, чтобы в семье росли одновременно много детей одного возраста и с одинаковыми проблемами здоровья – эта ситуация неестественна. И влечет за собой серьезные психические и поведенческие нарушения. Еще детей теперь не должны переводить из учреждения в учреждение по достижению определенного возраста. Они остаются в той группе, в которую попали изначально. Подобные переводы – очень большой стресс для ребенка, который дает сильный откат в развитии.
Это мировая практика?
Да, весь мир движется в этом направлении. Детские дома стараются сокращать. Организуется системная поддержка кровным семьям. А семей, готовых взять приемного ребенка, становится все больше.
Расскажи о вашем фонде. Что сейчас конкретно нужно?
Наш фонд прекрасен, и я его очень люблю. Он охватывает тему сиротства со всех возможных сторон и работает очень системно с существующими проблемами. И если честно, то я еще никогда в жизни не встречала такого количества замечательных людей, работающих над одним общим делом.
В первую очередь нашему проекту нужны люди, готовые посвятить небольшую часть своего времени и сил волонтерской работе. Только объединив усилия можно изменить ситуацию к лучшему.
Что самое важное в работе волонтера?
На мой взгляд, это умение налаживать контакт с детьми. Можно многое знать о воспитании и уходе, но суметь почувствовать ребенка и войти с ним в контакт – это искусство, которому можно учиться всю жизнь.
Мы работаем, в том числе, и с детьми, имеющими серьезные особенности здоровья. И иногда нужно догадаться о том, что хочет ребенок, по движению его глаз, положению тела или одному произнесенному звуку…
Кто обычно идет в волонтеры? Если ли какой-то психологический портрет? Есть ли отбор?
Приходят очень разные люди: от 18 до 60 лет, разных вероисповеданий, образования, семейного положения и национальности. Мне кажется, что эта работа про что-то очень человечное в нас и может вызвать отклик у каждого, независимо от его жизненной ситуации. Некоторые волонтерские истории поражают: у меня есть в команде женщина, у которой пятеро своих детей, и когда у нее появились свободные несколько часов, она пришла к нам в проект, чтобы посвятить это время помощи детям-сиротам. И таких удивительных историй много.
Чтобы присоединиться к нашему проекту «Волонтерский уход» необходимо пройти обучение, собеседование с психологом и сдать медицинские анализы. Для начала нужно заполнить анкету.
Уместить пятичасовую беседу в текст оказалось делом непростым. У меня периодически съеживалось все внутри и от слов «кто-то пережил болезнь, а кто-то нет», и от историй детей-сирот. Я не буду призывать всех записываться в волонтеры. Просто предложу подумать о том, что можно сделать своими руками, чтобы мир чуточку стал лучше. Оценить свои силы и возможности и поделиться своим «хорошо».
У благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям – сиротам» есть несколько программ: «Профилактика социального сиротства» – работа с семьями при угрозе изъятия или отказа от ребенка. «Помощь детям в учреждениях» – помощь детям, оставшимся без попечения родителей, в больницах и ЦССВ (детских домах). «Семейное устройство» – поиск родителей для детей-сирот и поддержка принимающих семей. О направлениях помощи можно подробно прочитать на сайте фонда – www.otkazniki.ru.
А если вам больше подходят другие формы помощи фонду, их очень много. От пожертвований до размещения баннера у себя на сайте.
Наталья Продан